Генри Каттнер - Земля обетованная

Замыкали колонну двое офицеров, идущих бок о бок. Одним из них был Руф Додд.

Руф остановился сразу за выходом с аллеи. Морган видел его тень на потрескавшейся улице и слышал его твердый голос.

— Начинайте разыскивать его с восточной стороны города, — приказал он. — Рассредоточьтесь. Он сбежал лишь десять минут назад. Он не успел бы далеко уйти. Бегом!

Снова послышались шаги, на этот раз шаги бегущих людей.

— Чего вы ждете, лейтенант? — уже потише спросил Додд.

— Ваших приказов, сэр. Вы сказали... взять его живым? — Этот голос был растерянным.

— Все верно. Мне нужен Морган. Его ждет правосудие.

— Но он опасен, майор. Ощутил вкус крови. Стоит ли мне рисковать людьми без особой необ...

— Вы оспариваете мой приказ, лейтенант?

Наступило молчание. Тень Додда на улице вытащила тень сигары, лениво ее зажгла и выдохнула облако дыма в сторону звезд. Морган учуял запах табака, выращенного на Марсе. Он не видел второго человека. Он испугался, что его сердце стучит на всю улицу. Когда Додд заговорил, голос его был спокоен.

— Джейми Морган больше никого сегодня не убьет, — заверил он. — Дело не в том, что он ощутил вкус крови. А совсем в другом. Морган оказался слишком близко к цивилизации, и она запачкала его. Но эта грязь смоется. Может быть, он выучил урок, который должен был получить рано или поздно.

Опять молчание.

— Сэр...

Додд не обратил внимания.

— Да, — продолжал он, — когда человек молод, то находится в постоянном движении. Он не задерживается подолгу в одном мире. Но у него появляются привычки, и они замедляют его. Однажды он понимает, что не готов улететь, когда приходит время. Но он не может повлиять на приход цивилизации, хорошо это или плохо. Что человек может сделать? Планета становится цивилизованной, как только ее открывают, уже ничто не может изменить это. Итак, людей, таких как Морган засасывает, еще до того, как они понимают это. Им приходится следовать правилам цивилизации, даже когда кажется, что они сражаются с ними. Нельзя оставаться непричастным. Морган не понимал этого. — Додд выдохнул ароматный клуб дыма. — Локи больше не принадлежит Моргану. Теперь планета в руках поселенцев. Но на небе полно звезд, лейтенант. Слышали о последней открытой планете, Ровоам IV?

— Это уже другое, сэр. Мы не охраняем этот грузовой корабль. Если Морган узнает об этом... если спрячется там...

— Он не знает, что «Нинква» взлетает на рассвете, — произнося слова с максимальной отчетливостью, ответил Додд. — Он даже не знает, что я отменил приказ об охране этого корабля. На борту «Нинква» охрана не нужна. Человек следует своим привычкам. Морган направится в леса. — Майор усмехнулся. — Морган слишком стар, чтобы меняться, — сказал он с насмешкой в голосе, звучащей, как вызов. — Он забыл, что есть и другие миры. И не помнит косоглазого гиганта.

—Сэр?

— Забудьте, лейтенант. Выдвигайтесь. Догоняйте своих людей, пока не потеряли их из виду.

— Да, сэр, — без особой уверенности ответил голос лейтенанта.

— Идемте, — велел голос Додда, и две пары ног застучали по улице. — Знаете, всегда будут существовать миры, которые нужно открыть, и всегда будут находиться такие, как Морган, чтобы сделать это. — Донесся голос Додда, четкий и задумчивый. — Всегда были. И всегда будут. Один из древних поэтов написал о Джейми. Он сказал, что такой человек всегда будет знать, что... — Голос майора оборвался, затем прокричал в темноту. — Что-то кроется за горизонтом... кроется и ожидает тебя... Иди.

Топот тяжелых ботинок загремел по темной улице, стал тише, затем слился с остальными звуками ночи.

Морган стоял, не шевелясь, пока не стих далекий ритмичный стук шагов. Затем высунул голову из-за угла и посмотрел на запад, в сторону космопорта. Он увидел пять высоких кораблей и мерцающее небо за ними.

Его так и не оставила печаль, но, в целом, настроение поднялось, и он забыл о том, что стареет. Ненадолго присев на корточки, Морган коснулся земли. Прощай, Локи, подумал он. Прощай навсегда, мир.

Затем он свернул в темноту и бесшумно побежал на запад, к возвышающимся кораблям и бесконечным просторам Парадиз-стрит.

— У МЕНЯ ПОЛУЧИЛОСЬ, ЭЙБ! Это так же близко к жизни, как кино! Я сделал это! — в черных глазах Блэра О’Бирна светилось торжество.