Маша Храмкова - Ген Химеры Часть 1

Подумать только, Ойтушу Эвери всего двадцать — то самое время, когда перед человеком начинают маячить осознанные цели, когда уже есть опыт, но еще не утрачена способность мечтать. Будь он здоров и силен, имей он одаренность, вполне возможно, что именно этот парень изменил бы мир.

Но не в Метрополе и не в наше время.

Считается, что одаренность проявляет себя до шестнадцати лет, именно поэтому детей в нашем обществе принято чуть ли не на руках носить. Любой из детей — это потенциальный одаренный, а значит тот, за кем стоит будущее нашего чудом уцелевшего мира. Обучение в школе, денежное пособие, сбалансированное питание, лучшие врачи, тренера, массажисты; множество привилегий, прав и возможностей — все это включено в понятие «Первый класс».

Так было и с Ойтушем. Он иногда вспоминал свое детство, где будучи гражданином Первого класса, он, как и все дети, считал себя пупом земли. Шестнадцать лет промелькнули яркой вспышкой; это было веселое и беззаботное время, где слова «нельзя» попросту не существовало. Но все хорошее закончилось слишком быстро: не найдя в парне ни грамма одаренности, протекторий постановил вживить чип в его мозг, а вместо Первого класса присвоить Второй.

Тем не менее, все могло быть гораздо хуже. Ойтуш мог никогда не встретить Сати.

Закинув упаковку с экстазином во внутренний карман старого пальто, парень покинул химический склад и вышел под мокрый снег. Над спальными районами Метрополя облака практически никогда не разгоняли, и из-за тяжелых туч, нависших над домами-муравейниками, день было практически не отличить от ночи, особенно в межсезонье. Миновав с десяток казино с неисправными, но исключительно яркими светодиодными вывесками, Ойтуш по привычке пробежался глазами по аптечным киоскам. Почти на каждом из тех, что встречались на пути парня, мелькали вывески вроде: «Сыворотки нет и не будет» и «Только для Первого класса». Город охватывала новая волна эпидемии дот-вируса, а значит совсем скоро морг Метрополя ждало пополнение.

Послышался низкий гул. Должно быть где-то там над облаками, в тысячах километров от Метрополя пролетал сейчас глайдер. Однажды Ойтуш видел его вблизи: серебристый корпус с острыми крыльями, а на брюхе — лавровый венец, известный всему миру как символ одаренности. Глайдер перевозил одаренных на Остров, туда, куда Ойтуш уже много лет не мечтал попасть. Он замер и жадно и уставился в небо, но не увидел ничего, кроме низких красновато-коричневых туч. Звук с каждой секундой удалялся, и сердце Ойтуша сжалось от той самой невыносимой тоски, которая бывает всякий раз, когда ты приближаешься к чуду, а потом упускаешь его безвозвратно.

Пора было спешить на работу. Побыстрее выкинув глайдер из головы, парень направился к метро.

***

О работе городского морга Ойтуш знал более чем достаточно. В шестнадцать лет он был распределен в сферу медицины, так как именно эта профессия по мнению протектория подходила ему больше всего. Ойтуш не возражал; он учился с удовольствием и почти мечтал как будет работать врачом, но из-за одной роковой ошибки на четвертом курсе академии, его отчислили и разжаловали в отдел изъятия органов.

Это была конвейерная работа. Ровно в восемь утра, облачившись в хирургический костюм, маску и пластиковые очки, Ойтуш заступал на свое рабочее место. В его обязанности входил прием трупов, сбривание волос с их тел, отсасывание жира, а также удаление ногтевых пластин. Иногда попадались задания «поинтереснее»: изъятие роговицы, пункция костного мозга и других тканей В таких случаях хирургическим навыкам Ойтуша было где разгуляться.

После — маркировка пакетов с трупным материалом и передача в отдел переработки. В Метрополе ничего не пропадало даром: жир шел на изготовление косметики, волосы — на парики и элементы одежды, а ногтевые пластины черт знает на что — Ойтуш не горел желанием вдаваться в детали. Так и сегодняшний рабочий день обещал стать одним из многих: неприятный рутинный труд, воспоминания о котором побыстрее хочется выкинуть из головы по дороге домой. Едва Ойтуш переступил порог «холодного цеха» — как называли свой отдел работники морга — над одним из грузовых лифтов загорелась лампочка.

— Ого, рано сегодня, — бойко произнес низенький мужчина в возрасте, чей препаровочный стол находился по соседству со столом Ойтуша.

— Так лекарство в городе закончилась, Риши, — отозвался парень. — Сегодня их будет завались.

— Давай этого я возьму, — сказал Риши с энтузиазмом затаскивая на стол труп в целлофановом пакете. — О, дама. Люблю когда утро начинается с прекрасного.