Кейт Лаумер - След памяти [сборник]

— Доброе утро, Роберт, — приветствовал он Керанса, спрыгивая на качающуюся платформу — пятидесятигаллоновый буй, привязанный к деревянной раме. — Рад видеть вас здесь. Есть работа, в которой вы могли бы мне помочь. Сможете на день отлучиться со станции?

Керанс помог ему перебраться на бетонный балкон — выступавший над водой остаток седьмого этажа отеля.

— Конечно, полковник. Вы же знаете, я всегда готов вам помочь.

Фактически экспериментальная станция полностью подчинялась Риггсу, и поэтому Керанс не имел права отказаться, но отношения между ними были лишены чиновной официальности. Они работали вместе уже в течение трех лет, все то время, пока станция и ее военный эскорт медленно двигались на север по европейским лагунам, и постепенно Риггс предоставил Керансу и Бодкину возможность заниматься своим делом, не вмешиваясь, слишком занятый нанесением на карту движущихся отмелей и гаваней и эвакуацией последних жителей. В последнем случае он часто нуждался в помощи Керанса, так как большинство людей, еще оставшихся в затонувших городах, оказывались либо психопатами, либо больными, страдающими от длительного недоедания и радиации.

В дополнение к своей работе на передвижной экспериментальной станции Керанс исполнял обязанности врача отряда сдерживания. Большинство людей, которых они эвакуировали, требовали немедленной медицинской помощи, прежде чем их можно было на вертолетах доставить на один из гигантских танкеров, перевозящих беженцев в Кемп Берд. Остатки военных отрядов, слоняющиеся в покинутых болотах, умирающие отшельники, неспособные самостоятельно расстаться с городами, где проходили последние годы их жизни, потерявшие мужество грабители, первоначально стремившиеся поживиться добычей в покинутых домах, — всем этим людям Риггс помогал спастись, а Керанс всегда готов был поддержать их обезболивающими или успокаивающими средствами. Керанс считал Риггса, несмотря на его подчеркнуто военную внешность и манеры, разумным и приятным человеком, наделенным вдобавок сильным чувством своеобразного юмора. Порой ему хотелось проверить свое мнение, сообщив Риггсу о боткинском пеликозавре, но всякий раз он почему-то отказывался от этого.

Сержант, строгий, добросовестный шотландец по фамилии Макреди, взобрался на проволочную сетку, покрывавшую палубу катера, чтобы очистить ее от тяжелых листьев и лиан. Никто из остальных троих людей, бывших на палубе, не пытался помочь ему; их покрытые коричневым загаром лица выглядели худыми и истощенными, они равнодушно сидели в ряд. Постоянная жара и ежедневные огромные дозы антибиотиков лишили их всех сил.

Солнце поднялось над лагуной еще выше, превратив облака пара в сплошной золотой занавес, и Керанс почувствовал ужасное зловоние, шедшее от поверхности воды: это был смешанный запах мертвых растений и разлагавшихся тел животных. Огромные мухи жужжали вокруг, задерживаемые проволочной сетью катера, а над мелкими волнами проносились большие летучие мыши, направляясь к своим жилищам в полузатонувших зданиях. Керанс понимал, что лагуна, казавшаяся ему с балкона несколько минут назад прекрасной и безмятежной, на самом деле была огромным болотом, полным гниющего мусора.

— Пойдем наверх, — предложил он Риггсу, понижая голос, чтобы не услышали остальные, — у меня есть что выпить.

— Хороший вы парень. Рад, что сохранили прекрасные манеры.

Риггс окликнул Макреди:

— Сержант, я отправлюсь наверх проверить работу дистилляционной установки доктора. — Он подмигнул Керансу, так как Макреди принял его слова со скептическим кивком, но предлог казался безупречным. Остальные люди на палубе сняли с поясов фляжки и, получив неохотное одобрение сержанта, собрались спокойно ждать возвращения полковника.

Керанс через подоконник проник в холл:

— В чем ваше затруднение, полковник?

— Это не мое затруднение. В действительности, оно ваше.

Они с трудом поднимались по лестнице, и Риггс своей полицейской дубинкой время от времени сбивал лианы, оплетавшие перила.

— Вы не застали здесь работающий лифт? Я всегда говорил, что это место переоценивают.

Однако Риггс одобрительно улыбнулся, когда они вступили в прохладные помещения под крышей, и с довольным видом уселся в позолоченное кресло в стиле Людовика XV.

— Что ж, тут неплохо. Я всегда считал, что вы умеете извлекать пользу из этих обломков. Хорошо было бы тут пожить. У вас для меня найдется местечко?