Эдмонд Гамильтон - Сквозь космос

От хижин работников до Матавери было меньше мили. Когда мы подошли достаточно близко, чтобы разглядеть в тусклом свете цель нашего путешествия, я заметил, что длинная низкая постройка стоит в окружении деревьев – по сути, единственных деревьев на острове. Прямо позади бунгало темнела могучая громада Рано-Кау; его склоны возносились наверх обрывистыми кручами. Мы подошли к бунгало, и я, погрузившись в свои мысли, уставился на вулкан. Но тут меня окликнул доктор Уитли, и я поспешил к нему.

Перед ученым, на краю веранды, красовалось еще одно пятно белого порошка, прямо поверх которого валялась новейшая магазинная винтовка. Как заметил мой спутник, оружие лежало там уже какое-то время, потому что успело довольно сильно заржаветь из-за росы.

Мы недоуменно воззрились друг на друга, а затем, не проронив ни слова, проследовали в дом, и, как и ожидали, не встретили внутри ни одной живой души, и не нашли никаких признаков того, что недавно в бунгало появлялся хоть кто-нибудь. Управляющий, видимо, сбежал вслед за туземными работниками.

Присев снаружи на корточки, мы шепотом обсуждали сложившееся положение. Я высказал идею, что местные жители бежали на другой конец острова, перепуганные каким-то странным, связанным с вулканом явлением – например тем, которое видела команда «Куинсленда». Я предложил поискать народ на другом краю острова, а затем как можно подробнее расспросить тех, кого сможем найти.

Однако доктор Уитли был убежден: все недавно обитавшие здесь люди – мертвы. Он обратил внимание на полное отсутствие на острове огней и прочих признаков жизни (мы видели это, когда осматривали остров с самолета), и напомнил мне о том обстоятельстве, что островная радиостанция молчит уже несколько недель. Перед лицом всех этих фактов я не мог не согласиться, что всякие поиски лишены смысла.

Внезапно наш тихий разговор резко оборвался, и мы замерли, внимательно вслушиваясь. Затем испугавший нас звук раздался снова – тонкое жужжание, похожее на вой некой большой машины. Едва слышное, оно, казалось, исходило из самого воздуха вокруг нас – и все же оба мы оглянулись и подняли взгляды на возвышавшийся во мраке ночи Рано-Кау.

И тут без всякого предупреждения на невидимой вершине вулкана зазвонил мощный колокол. Громкая звенящая нота, казалось, скатилась по крутому склону и накрыла нас оглушительной волной. Звук обрушился вниз по стенам горы, захлестнул остров и помчался над морем – Бог знает, как далеко, – а потом стих, уступив место шепчущей тишине, в которой все еще продолжало пульсировать воспоминание о чудовищном звоне.

Неподвижно скорчившись на земле, я взирал на доктора. Сердце мое сжимал жуткий страх. Но не сердце Уитли! Его лицо светилось страстным желанием докопаться до сути – нечто незаурядное в его мозгу подпитывало пламень научной любознательности.

Минута тишины – и ужасающий звон накатил вновь. Оглушительный, всепоглощающий, космический. Словно бой каких-то невообразимых часов, что отмеряли ход небесных светил! И снова звон ослаб и утих.

Тишина продлилась несколько минут, а затем уши уловили новый звук. Низкий и глубокий, он был выдержан в скорбной, торжественной интонации – словно пение могучих воинств, справлявших грандиозную панихиду; словно горестные стенания всех земных хоров. То звучали не голоса людей, но напев был ритмичен, синхронен и вызывал неясный страх, разносясь над мертвым островом. Он все возрастал и возрастал, пока не достиг своего апогея. Затем неспешно стих.

Мы продолжали неподвижно лежать, пытаясь пронзить взглядом тьму, в которой тонула вершина вулкана – место, откуда доносились таинственные звуки. И пока мы напряженно выжидали, произошло нечто поразительное.

Звенящая нота прозвучала еще раз, и, кажется, в тот же миг высоко над нами, из кратера вулкана, в небо ударила огромная колонна сверкающего багрового света; пронзая воздух под небольшим углом, она уходила в бесконечность. Невольно вскрикнув, мы прикрыли глаза ладонями: красный свет ослеплял своим блеском. Мы лежали, прижав руки к глазам, а пение снова стало нарастать. Однако теперь оно звучало иначе: сильнее, глубже, радостнее! И на этот раз оно не утихало – все катилось и катилось вперед торжественным, ликующим потоком.

Поглядывая между пальцев, мы увидели, что столб света все еще устремляется вверх, и теперь смогли оценить его ужасающие размеры. Вырываясь из гигантского кратера, словно какой-то чудовищный цветок алого пламени, он достигал в толщину по меньшей мере полмили. Столб указывал в небо почти строго вверх, и окончание его невозможно было увидеть – казалось, он просто угасает вдали, исчезая в пустоте между мирами.