Грег Иган - Стрелы Времени

Оставив обветшавшие механизмы позади, Агата добралась до узкого прохода, ведущего в обшарпанный кабинет своей начальницы, Челии. Кабинет казался таким же старым, как сама Бесподобная , но среди руин проблеском современности выделялась консоль Челии, подключенная к общей сети – размещенный на ней график добровольческих дежурств был зашифрован – пусть даже это и приносило довольно сомнительную пользу, если учесть, что все штрейкбрехеры были на виду. Челия передала ей ключ от смотрового люка и пояс с инструментами, после чего Агата расписалась за снаряжение – воспользовавшись не краской, а фотонной накладкой.

– Тебе эта работа, наверное, покажется чересчур грубой, – сказала, подначивая ее, Челия. – Твой предшественник не слишком увлекался космологией.

– Мне она нравится, – ответила Агата. – Настраивает на созерцательный лад.

– Это пройдет, – заверила ее Челия.

Агата свернула в пыльный коридор и прошла несколько долговязей. Найти отведенный ей участок системы охлаждения было нетрудно: мох выел в соседней стене большое углубление, и привычное красное свечение было искрещено желтыми нитями. Она вставила ключ в смотровой люк и с усилием потянула на себя крышку.

Короткая лестница вела вниз, внутрь туннеля. Легкий ветер, пульсировавший в темноте, остудил кожу Агаты, но после первого шока неприятные ощущения отступили. Потолок туннеля оказался слишком низким, чтобы она могла встать в полный рост, но для того, чтобы уместиться без каких-либо неудобств ей было достаточно втянуть полпяди бедер. Она зашагала вперед, касаясь рукой стены, которая служила ей ориентиром. Пятно красного света, проникавшего в туннель снаружи, сжалось в поле зрения ее задних глаз, и когда оно, наконец, исчезло, Агата оказалась посреди непроглядной темноты.

Ниже по оси, на расстоянии одной-двух проминок, в системе камер, которые были вырезаны внутри соляритовой жилы, некогда обреченной стать топливом и сгореть в недрах ракеты, это самое топливо под действием катализатора разлагалось, превращаясь напрямую в газ – без выделения тепла и света, сопровождавших этот процесс в обычных условиях. Газ создавал ощутимое давление и, преодолевая сопротивление пружинного поршня, просачивался наружу, отдавая при этом тепло. Такое решение было гораздо эффективнее старой системы, в которой исходным материалом служили газы, образующиеся при сгорании топлива; с другой стороны, мох, которым были покрыты стены горы, под таким ветром рос настолько бурно, что грозил забить все туннели системы охлаждения.

По мере того, как ее глаза привыкали к темноте, Агата стала замечать окружавшие ее красные пятна молодой поросли. Когда она покидала этот участок всего смену назад, здесь были только голые камни, но свежим спорам не потребовалось много времени, чтобы попасть внутрь с током воздуха и найти себе точку опору. Агата достала из пояса с инструментами когерер и направила его на ближайшую колонию, прикрыв глаза, чтобы вспышка света не лишила их чувствительности.

Даже спустя три череды после начала забастовки это занятие продолжало приносить ей какое-то нелепое удовлетворение. Очистка туннелей была жизненно необходимым делом, не говоря о том, что она могла сразу же увидеть результаты своего труда. Тот факт, что мох быстро возвращался, ее ничуть не беспокоил – до тех пор, пока его рост удавалось держать под контролем. Лучше регулярно проходить весь туннель в поисках раннего заражения, чем ждать, пока мох покроет стены таким толстым слоем, что его придется отдирать твердолитовыми ножами.

Продвигаясь по туннелю и пытаясь отыскать в простиравшейся впереди черноте едва заметные пестринки светящегося мха, Агата поняла, что именно во время таких занятий ей раньше и удавалось обдумать те вопросы, за пренебрежение к которым ее отчитывала Лила. Добиться результатов в своих исследованиях ей удавалось лишь в те моменты, когда интересующая проблема непрошеной занимала ее разум, свободный от прочих мыслей – гуляла ли она или ела, убиралась ли у себя в каюте или лежала в постели в ожидании сна, ее мысли возвращались в одно и то же место, постепенно подтачивая стоявшие перед ней препятствия, пока те не поддавались напору. За своим рабочим столом или консолью она могла провести детальный анализ более ранней работы или проделать новую серию длительных вычислений, однако по-настоящему новые идеи посещали ее только тогда, когда перед ней стояла совершенно другая задача.