Виктор Сапарин - Забытый Полдень

— Отключайте запасные каналы, — услышал Сергей голос с Кубы.

— Как операция?! — воскликнул он.

— Люди сделали что могли, — ответил с того конца земного шара диспетчер Карибского центра. — Теперь работают машины.

Сергей видел людей и двух роботов — того, четверорукого пустили в ход. Эту часть операции, очевидно, лучше выполнят автоматы. Работа подошла к тому этапу, где начинаются уже проложенные рельсы.

— Значит, Ансельмо спасён?

— Ничего не известно, — ответил диспетчер. — Когда поставят протез и включат его, станет ясно, будет ли он жить.

Робот что-то делал четырьмя руками. Методичные движения, сверкание инструментов. Машина, она не волнуется.

Козырев встал и принялся ходить из угла в угол.

Сергей подключился к линии, связывающей Козырева с людьми на Кубе. Но там тишина.

— Включаем! — раздался вдруг голос.

Громко зазвучал метроном.

Козырев мог включить экран и наблюдать. Он не сделал этого. Просто остановился и чуть наклонил голову. Звуки метронома стали глуше. На них наложились новые звуки, неритмичные, неровные по тону. Это билось сердце Ансельмо.

Козырев сел в кресло и продолжал слушать. Звуки менялись в тонах. Разобраться в этих тонкостях Сергей уже не мог. Он следил за выражением лица Козырева.

Тот сидел, подавшись, вперёд, положив ладони на колени, весь внимание.

Вдруг тень светлой улыбки прошла по его лицу.

Сергею показалось, что вздохнули сразу на всех континентах. Ведь, конечно, и в Гаване, и в Варшаве, и в Алжире, и в десятке других пунктов слушали вместе с Козыревым.

Козырев подождал ещё с полминуты и, повернув рычаг связи, сказал в микрофон Сергею:

— Прибавьте напряжение.

— Так, — сказал Козырев. — Хорошо.

…Где-то там, на противоположном конце земного шара, созданное людьми сердце бьётся в нормальном ритме, которого не знало больное сердце Ансельмо. Ему не просто продлили существование. Он будет жить новой, настоящей человеческой жизнью. Он сможет получить всё, чего был лишён из-за того, что родился обделённым природой.

Сергей готов ликовать на весь мир. Но тут он вспоминает историю с Козыревым, и настроение его падает. Конечно, он ещё молод и некоторые критерии жизни только вырабатывает. Но, на его взгляд, Гавана, Варшава и Алжир могли бы и не взваливать тяжесть ответственности именно на Козырева. Этот упавший скальпель стоит до сих пор перед глазами Сергея. И Козырев, с какой бы точки зрения ни взглянуть, имел полное основание… Хотя, впрочем, что значат все основания и права в таких случаях?! Он, Сергей, на месте Козырева поступил бы так же. Но что он, Сергей, должен сделать сейчас на месте Сергея?

Он вызывает Варшаву. На экране появляется худощавый человек с большой залысиной. Сергей узнаёт знакомого по фото хирурга Консовского.

— Я видел только что операцию, — говорил Сергей. И задаёт вопрос прямо в лоб: — Скажите, почему поручили делать её Козыреву?

Брови Консовского чуть-чуть поднимаются.

— Козырев был необходим сегодня…

— А если бы?

— Что если бы? — спокойно переспросил хирург.

— С Козыревым случилось что-нибудь?

Консовский секунду разглядывает юношу.

— Вы что, не знали, что Ансельмо оперировал не один Козырев? — удивляется он. — Вы недавно работаете в Службе здоровья?

И затем терпеливо поясняет:

— Изображение Ансельмо передавалось в Гавану, Варшаву и Алжир. И мы работали вместе с Козыревым. Он больше нас продвинулся в теоретической разработке задачи, он первоклассный хирург и поэтому делал самое трудное. Но когда нужно было, мы подменяли Козырева, а последние пять минут перед самым решающим ходом работали без него. Козыреву необходимо было дать отдохнуть и собраться с мыслями. И те хирурги, что находились непосредственно у Ансельмо, тоже принимали участие в работе. Вообще такую операцию не в состоянии осуществить один человек! Ведь мы, в сущности, решали научную проблему…

Теперь, наконец, Сергей начинает понимать, что означали паузы в работе Козырева. Операция шла беспрерывно! И если бы случилось что-нибудь с Козыревым, его тут же подменили бы. Служба здоровья сделала всё, что можно, чтобы спасти Ансельмо.

Но что она сделала для Козырева?

Ответ на этот вопрос мог дать только Савостьянов, руководитель Сибирского центра здоровья.

К нему и направился Сергей, закончив вахту.