Любовь Алферова - Хрустальная медуза [антология]

Чем отплатят нам эти детища человечества? Создатели будут совершенствовать их применительно к нашим нуждам, потом они, эти искусственные создания, начнут совершенствоваться сами. К чему придут они? И к чему придем мы? К чему придем, наконец, мы вместе с ними?

Ведь если допустить, что электронные системы станут со временем саморазвивающимися, можно ли с уверенностью сказать, в каком именно направлении пойдет их развитие?

Наши фантасты, в том числе и авторы настоящего сборника, рассматривают этот вопрос с точки зрения исторического оптимизма.

Электронные создания, призванные служить человечеству и прогрессу, предстают на страницах их произведений как истинные помощники и друзья, способные выполнять многое из того, чего не может человек в силу своих биологических особенностей. Но каждый из художников, обращающихся к этой теме, вносит в ее раскрытие некий особый нюанс.

Так, Дз. Шулце предполагает, что в роботе, общающемся с человеком, могут пробудиться эмоции, сходные с человеческими. В одном случае они могут быть чисто лирического свойства, в другом — перерасти в желание обладать неограниченной свободой. Об этом же размышляет и В. Бааль. Однако оба автора, хотя и разными путями, приходят к одному выводу: какого бы высокого развития ни достигла автономная электронная система, какой бы совершенной она ни была, человек, за каждым из которых стоит многотысячелетняя история его вида, наполненная поисками истины, страданиями, разочарованиями и победами, человек, чья эмоциональная сфера глубока настолько же, насколько глубока его история, этот человек все-таки навсегда останется Автором, Создателем, существом старшим по Разуму и Эмоциям.

Несколько по-иному говорит о развитии робототехники Н. Гуданец.

В его рассказе “Мажордом” заботами попечительного робота жизнь человека превращается в некий, если так можно выразиться, райский ад.

Но автор довольно прозрачно намекает, что виноват в том не столько робот, сколько люди, руководящие им и стремящиеся к собственной выгоде.

Здесь уместно привести слова Ф. Жолио-Кюри: “…ученые не должны быть сообщниками тех, кому несоверщенное социальное устройство дает возможность использовать результаты научных работ в эгоистических и злонамеренных целях”.

Как эхо этих слов звучит рассказ В. Сыченикова “Постоялец”, где показаны мрачные перспективы развития робототехники в мире наживы. Но чтобы не снижать читательского интереса, я не стану останавливаться на подробном анализе этого произведения, замечу только, что в “Постояльце” проблема, о которой мы сейчас говорим, связывается еще с одной, не менее важной и серьезной (ее мы затронули в предыдущей и еще вернемся к ней в следующей главке) — на что способен высокоорганизованный разум, к чему он более тяготеет (с нашей точки зрения) — к Добру или Злу. Ответ здесь видится однозначным: возросшее на ядовитой почве растение так или иначе будет поражено бактериями зла.

А Высший Разум?

Вряд ли он может расцвести на нездоровой основе. Тогда — каков он?

Добр? Нейтрален? Сам устремлен на себя?

“Все сначала должны научиться быть людьми”[Слова Н.И.Пирогова]. Конечно, мы хотим видеть Высший Разум источником и поборником Добра. Но знать, каков он, нам пока не дано.

Можно, конечно, с известной долей юмора избежать прямого ответа, как поступил П. Зайканов в рассказе “Взаимно продетые кольца”.

Можно показать результат его деятельности — что и осуществлено в самом крупном призведении, помещенном в сборнике — в повести В. Михайлова “Все начинается с молчания…”, где из-за каких-то серьезных и, очевидно, очень важных причин Некто, а скорее какая-то группа Неких совершает грандиозный переворот в природе — и время начинает идти вспять. Разумеется, для каждого отдельного человека жизнь в полностью детерминированном мире, где все заранее известно и предопределено, где невозможно повлиять на ход событий, — отнюдь не райская. Но это — для каждого. А что — для всех, для всего человечества? Ведь если время и впредь будет идти вспять, цивилизация в конце концов придет к точке своего возникновения и исчезнет, а затем исчезнет и человечество. И автор, и герои повести, сознающие это, ни в коей мере не пытаются винить Тех, Кто Сделал, так как у Них наверняка были более чем веские основания: возможно, планете грозила гибель в космическом катаклизме или другая страшная, неотвратимая беда. Потому-то Те, чтобы уберечь цивилизацию, и повернули время вспять. Не исключено, что Они уповали на то, что в ходе обратной истории пусть не Высший, но Добрый Разум, опять отыщет путь к спасению. И вот теперь (по времени повести) настала пора побеспокоиться о том, чтобы сохранить цивилизацию.