Сергей Королев - Тайная история человечества

Опять пришел вызов, на этот раз от Парвати. Моя бывшая подружка занималась формированием подводных хребтов, но недавно отхватила заказ на огромный горный массив на юго-востоке Евразии. Помню, что ее счастью тогда не было предела.

— Куб, ты обедать идешь?

— Привет, Парва. Как дела?

— Отлично. Представляешь, моя надводная Лемурия будет через какое-то время утоплена в океане, а на ее место поднимут хребет, который севернее. Тоже я проектировала!

— Поздравляю, — через силу выдавил я.

Не то чтобы зависть стала моей второй натурой, просто иногда невозможно смотреть, как все вокруг занимаются интересным делом, и самому при этом создавать лохмато-помоечное существо.

— Меня обещали увековечить, — шепотом похвасталась Парвати.

— Серьезно?!

«Увековечить» значило на нашем жаргоне — оставить имя создателя чего-либо выдающегося в верованиях местных народов в качестве божества. Это допускалось в виде исключения и за какие-то особые заслуги. Иначе по числу разумов, занятому в учебном проекте, пришлось наплодить бы такое количество богов, что реально каждый этнос состоял бы из трех аборигенов в лучшем случае, но имел бы пантеон в несколько сотен полноценных божественных единиц.

Хм, догадываюсь, за какие именно свершения Парва удостоилась такой чести. Или я не замечал, какими взглядами ее провожает куратор Азиатского дивизиона Сурья? Моя бывшая, знай себе, идет по коридору, покачивая бедрами, а этот тип так и пожирает ее глазами. Я сжал зубы до скрипа, прикрикнул мысленно на себя: «А ну, прекрати! Эдак, брат Куб, ты окончательно превратишься в завистника. Парва — умница, ее хребты — творения настоящего мастера, и вы больше не встречаетесь».

Девушка тем временем продолжала беззаботно щебетать, и я усилием воли вновь сосредоточился на ее словах:

— Не знаю, наверное, что-то связанное с горами… Я про свою божественную легенду… Куб, ты есть собираешься или нет?! Или ты, как Мардук, перешел на энергетические стимуляторы?

— Да-да, — с запинкой ответил я. — То есть — нет, я не ем энергию. В смысле, питаюсь, как обычно.

— Тогда встречаемся в столовой.

— Уже бегу.

Хм. «Бегу». Некоторые слова утратили свой первоначальный смысл, но сохранились в наших речах. Физически мы находились далеко от друга. Между нашими сущностями рождались и умирали звезды. Но разве пространство теперь имеет значение? Или время? Или энергия? Они подвластны нашим желаниям. Нет, не так. Реальность — всего лишь воплощение наших желаний. Иногда очень странных. Как губач ушастый, к примеру. Поэтому стоило нам пожелать, как мы с Парвати очутились вместе, в одном коридоре, прямо в толчее народа. Кто-то шел в столовую, кто-то из нее возвращался, слышались громкие возгласы, смешки.

Совместное употребление пищи — церемония, которую мы пронесли сквозь временную бездну и не собирались с ней расставаться. Как с устоявшимися представлениями о собственном внешнем облике. Нет, я вполне мог придать себе форму моллюска или предстать перед Парвати в виде светового потока, но зачем? Какую мысль я облек бы в такую вычурную оболочку? Что я — кретин? Нет, уж лучше уместиться в архаичное двуногое тело, тем более что мы такими были когда-то. И остались. Несмотря на возможности, внутри мы остались теми же существами.

Наши эмоции — искрящаяся звездная пыль, наши стремления — кометные хвосты, наши горести расчерчивают пространство метеоритным роем, но где-то глубоко внутри мы те же. И я гляжу в черные омуты глаз Парвати, улыбаюсь ей, я чувствую теплоту ее кожи, моя сущность вдруг переполняется трепетом, возраст которого неисчислим по счетчику… по любому счетчику.

Мы те же. Или нет? А может быть, от нас остались только мысли и чувства — мириады почти неуловимых энергетических линий, всего лишь информационный набор и нас самих уже давно нет, сохранились только данные, какими мы были когда-то. Наверное, в отделе души предельно точно ответили бы на этот вопрос.

— Еще раз привет, Парва.

Она торопливо помахала мне ладошкой и, прихватив за локоть, потащила за собой:

— Быстрее шевелись, не то все места займут.

Мы вошли в зал, которому нет границ, но количество мест в нем конечно. Так нужно, и не надо спрашивать меня, кому и зачем. Мы принимаем тут пищу (ритуал), общаемся, спорим. И даже назначаем свидания. Свидания. Нам по-прежнему не хватает тепла друг друга. И пугает одиночество. Может быть, потому, что по нашим меркам мы еще слишком юны? Всего лишь вторая ступень обучения. Которой отвели место в песочнице одной планеты. Для чего? Показать, годны ли мы на что-то большее. Кому? Нашим наставникам. Что будет дальше, после окончания курса? Не знаю, меня и самого пугает данный вопрос. Наверное, это свойство разума, той искры, которая хоть и неуловима, но управляет всем сущим — бояться будущего. Так опасливо смотрели в темное звездное небо наши предки, так будет замирать сердце у наших потомков, тех, кого создадим уже мы. Для чего всё? Вас (неважно, кого именно) данный вопрос будет занимать в течение всего вашего существования.