Николай Горнов: Антивирус

Заметно повеселев, Шестаков оглядел стены кабинета, украшенные живыми обоями.

– А где мой лимузин? Я же сказал: в аэропорт!

Взлетно-посадочная полоса «Тысячелетнего Чингисхан». Низкие облака. Яркое солнце над облаками. Посадочная полоса в Маньчжурии. Сутолока стеклянных переходов. Опять взлет. И опять посадка. Иркутская международная воздушная гавань «Адмирал Колчак». Терминал, схожий до степени смешения с терминалом в Маньчжурии. Седой бурят-пограничник с русской тоской в глазах, который даже не пытался придать своему круглому лицу гостеприимный вид.

– Какова цель визита в Россию?

– Исключительно деловая. Бизнес.

Красная витиеватая виза с хищным голографическим блеском. Монорельс. Опять сутолока переходов, но уже под всполохи русскоязычной рекламы. Транзитная зона. Полусонные пассажиры, стройные девушки в зеленой униформе и шелковых белых перчатках. Мягкие кресла бизнес-сектора, из которых не хочется подниматься. Музыка и сухой воздух с дымным ароматом кофе, долетающим из многочисленных кофеен.

В одной из стандартных кофейных ячеек из поликарбоната Шестаков попытался надиктовать сообщение на свой бифон. Пару раз сбивался и все стирал. Потом набрал номер, но сразу нажал «отбой», не дожидаясь ответа. Еще раз надиктовал сообщение, но отправить так и не решился. Да и что нового он мог сказать своему другу Тану? Все аргументы «за» и «против» они уже многократно обсудили. Сказать: прости, я решил, что так будет лучше? Или что не мог иначе? Все аргументы давно выслушаны, тщательно взвешены, а решения приняты. «Господин Ю» возвращается домой…

– Девушка, не подскажите, как передать словами невербализуемые ощущения, непереводимые на язык слов?

Большеглазая и хмурая бариста профессионально улыбнулась в ответ, но после этого стала смотреть на Шестакова с подозрением. Он расплатился и благоразумно переместился в соседнюю ячейку, где подавали точно такой же кофе, но вдвое дороже…

Три часа полета пролетели за несколько мгновений в почти пустом бизнес-салоне. Шестаков попросил себе одеяло с подушкой, укутался с головой и мгновенно отключился. Проснулся от легкой вибрации, когда шасси уже прыгали по взлетно-посадочной полосе. На трапе Шестакова без всякого предупреждения хлестанул по лицу сухой холодный ветер. Как в Ордос-Сити. Только там воздух почище, пожалуй…

– Где я могу получить заказанный автомобиль? – поинтересовался Шестаков у скучающего за стойкой клерка в клоунской полосатой униформе прокатной конторы.

– На кого оформлялся заказ?

Шестаков протянул водительское удостоверение и паспорт гражданина Объединенного Китая. Клерк внимательно изучил документы. Если и удивился, то виду не подал.

– Оплата за месяц подтверждена. Стоянка номер шестьдесят шесть. Третий паркинг. Травалатор на второй этаж – у вас за спиной. На нем до конца, потом повернете направо, потом дважды налево и еще раз направо…

Простецкий городской электрокар «Микрон», похожий одновременно на все автомобили сразу и на перевернутое вверх ногами джакузи, завелся бесшумно. Зато его медиацентр взревел так, что Шестаков от неожиданности подпрыгнул. Отвык, что в России все медийные ресурсы обрушивают на потребителя в самый неподходящий момент. Выждав музыкальную волну поспокойнее, Шестаков изучил приборную панель, нашел автоматический режим, воткнул бифон в слот и подключился к информационной сети. Автомобиль послушно вырулил с паркинга и влился в равномерно грязный осенний поток, двигавшийся от мостового перехода через Канал в сторону города, и плавно ускорился до разрешенных шестидесяти километров в час.

На Северном въезде большегрузы создали затор, перетекающий в пробку, и пришлось некоторое время болтаться в фарватере грузовика-рефрижератора. Дальше пошли проспекты и улицы города, встретившие привычной грязью на обочинах и красными россыпями габаритных фонарей упорно ползущих вперед машин. Все точно так, как было пять лет назад. Как будто никуда и не уезжал…

Площадь Свободы Шестаков проскочил транзитом из-за слишком плотного трафика, а на Театральной площади ему повезло: вовремя образовалась дырка в потоке, он вовремя перестроился, нырнул в подворотню и чудом припарковался перед запрещающим знаком. Отсюда можно и пешком. Нужный адрес он помнил наизусть. И номер квартиры…

– Кого еще там принесло? – недружелюбно прохрипел домофон. Шестаков едва узнал голос Марьи. Динамик был таким же старым, как и весь дом.