Николай Горнов - Мастер по ремонту крокодилов

Ничего этого я, естественно, не помню. Может и к лучшему. Такие воспоминания плохо влияют на эрекцию. Особенно при моей мнительности.

Она зашевелилась. Что-то пробормотала. Я поспешно встал и оглядел комнату на предмет одежды. Ни штанов, ни трусов в пределах видимости не наблюдалось. Неплохо бы хоть имя этой девушки вспомнить. Сейчас она проснется, и может случиться конфуз. Самый подходящий вариант – слинять. Только в моем случае это не поможет. Слишком поздно. Она уже открыла глаза…

На вид не старше двадцати. Лицо слегка помято. Заметны потеки от плохо смытой косметики. Молодая самочка вида Homo Sapiens Sapiens. Она трет глаза и приподнимается, опираясь на подушки.

– Руки вверх!

Я растягиваю губы в приветливой улыбке, игриво подчиняясь команде.

– Не Давид, конечно, но тоже ничего… – Ее критический взгляд пробегает сверху вниз.

Я вспоминаю, что так и не нашел трусы, и машинально прикрываю все первичные половые признаки. Она громко фыркает.

– Можно подумать я перец никогда не видала!

– Лучше скажи, где мои штаны.

– Обломайся, пупсик! Я твои штаны не пасла. – Она сморщила и так небольшой носик. – А чё мы такие скучные, а?

– На работу опаздываю.

– Так сегодня же суббота. И ты обещал… – В голосе звенят капризные нотки. – Мы в «Какаду» собирались пойти!

Я бросил взгляд на часы. Календарь действительно показывал шестой день недели. Странно…

– Извини… как-то в голове всё смешалось…

Бочком протиснулся в дверь. Дальше – прихожая. Вещи, аккуратно сложенные в стопку, спокойно дожидались на диване во второй комнате. Не похоже, что я вчера торопился…

Пока одевался, лихорадочно пытался вспомнить её имя. В конце концов, решил, что можно использовать нейтральную форму – зайчик, рыбка, ласточка, зорька моя ясная. Нужное подчеркнуть и употреблять три раза в день до еды. Откликаюсь же я на пупсика!

– Вот ты где! – Она впорхнула в комнату. На голое тело наброшено что-то короткое и полупрозрачное. – Пупсик, оцени. Потрясно?

– Что это? – оторопел я. Перед глазами мелькнул большой красный прыщ на левой ягодице. – Пеньюар?

– Сам ты пень! Понимал бы что. Это «Дольче Габбана»… ты рубашку косо застегнул. И кредитка почему-то кончилась…

– Ну! – Я слишком сильно дернул и две пуговицы с треском упали на пол и закатились под кресло.

– Не нукай, не запрягал! – Она проводила взглядом пуговицы и состроила гримаску. – Пупсик, ты же хороший.

– Тратить надо разумнее, – сказал я раздраженно и полез под кресло.

– Ой, только не надо лекций! – взвизгнула она неожиданно агрессивно. – Меня шнурки своими нравоучениями достали, и ты еще взялся. Хоть вешайся! Туда не ходи. Это не слушай. С кем попало, не шатайся. Не-на-ви-жу!

Я нашел пуговицы и сунул в нагрудный карман рубашки. Молча заправил брюки. Натянул носки. Вышел в прихожую и снял с вешалки куртку.

– Пупсик, ты куда? – она с тревогой следила за моими манипуляциями.

– Домой, – буркнул я.

– Домой? – Она поперхнулась. – Ты чё, с полки упал! Это ж твоя хата…

– Да?

Я задумался. Не похоже, что она врет. Значит, где-то у меня в мозгах заклинило. Сначала эту шалаву вспомнить не мог, теперь квартиру. Что следующее?

Стоп. Нечто похожее со мной случалось. И совсем недавно…

Замелькали смутные образы – размытые и странные, как акварель на стекле. Квартира. Ключевое слово – квартира…

Под мышками стало влажно…

– Ручки. Где же ваши ручки?

– Что?

– Не мешай! – отмахнулся я.

Квартира на улице Куйбышева. Деньги. Полный чемодан хрустящих зеленых бумажек. Пустые глаза Панасоника. Гоча и Хвича с совокупным интеллектом литиевой батарейки. Зуб, вернее его оболочка, с пробитым черепом, лежащая ногами на Запад. Я вспомнил всё…

– Ты кто? – Я устало присел на полку для обуви и взял её за руку.

Видимо, она заметила перемену. Как-то ощутила её своим женским чутьём.

– Я Маша! – Она испуганно попятилась. – Ты чё, пусти!

– Ты как сюда попала, Маша?

Шутки кончились. Мне некогда разгадывать эти головоломки. И успокаивать её я тоже не в состоянии. Мне сейчас самому нужна квалифицированная помощь психотерапевта.

– Я всегда прихожу, когда твоя морковка отчаливает…

– Какая морковка?

– Ну, грымза твоя… престарелая!

– Поправь меня, если ошибусь. Я живу в этой квартире с женой и дочерью. Когда никого нет, я привожу тебя, и мы хаотично совокупляемся. За это я пополняю твою дебетовую карту. Так?

Она кивнула.

– И давно?

– Да не помню я! – она уперлась в дальнюю стенку прихожей. – Больше года, кажется. Отстань!