Йен Макдональд - Вишну в кошачьем цирке

Отец пихнул его обратно.

— Э, нет, ты не пойдешь, в таком случае мы никогда никуда не доберемся. Оставайся здесь, и чтоб ни с места. Так, где ты в последний раз видел его?

Шив с простодушной забывчивостью пожал плечами.

— Послушай, я пойду с тобой, ты никогда ничего не найдешь с твоей манерой ломиться напролом. — Матушка испустила глубокий раздраженный вздох. — Шив, оставайся здесь, ты слышишь? Ничего не трогай. Мы через минуту вернемся.

Я ощутил более глубокую тень в мягкой тени навеса. Передо мной стоял Шив. Даже если бы захотел, я не смог бы забыть выражение его лица. Брат пробежал по сходне, отвязал швартов и дал ему упасть в воду. Он помахал рукой — «пока-пока», — а ветер уперся в изгибы крашеного хлопка и повлек прочь от берега. Хрупкую маленькую шикару вынесло из-под прикрытия Гостиничного острова на поднимавшуюся зыбь. Ветер подхватил ее и развернул. Лодка закружилась. Я заплакал.

Нин увидел, что выражение моего лица изменилось. Тикка-Тикка пробудился внутри маленькой пластиковой бабочки, подвешенной родителями к коньковому брусу из бамбука.

— запел он.

— Привет, Вишну, — сказала Бадшанти. — Хочешь послушать сказку?

Два моргания.

— О, не хочешь сказку? Ладно, тогда спи так. Спокойной ночи, Вишну.

Два моргания.

— Ты не хочешь сказку, но спать тоже не хочешь?

Одно моргание.

— Ладно, тогда давай поиграем.

Два моргания. Бадшанти колебалась так долго, что я уже думал, она зависла. Это был довольно примитивный ИИ.

— Не игра, не сказка, не сон?

Я моргнул. Она не придумала ничего иного, как спросить:

— Хорошо, но чего же ты хочешь?

Теперь Тикка-Тикка запел странную песню, которой я никогда прежде не слышал:

Шикара находилась далеко от берега, боком к ветру, и плясала на волнах. Порыв ветра мог перевернуть ее и отправить меня на дно озера Дал. Может, я и был героем собственного комикса, но доктор Рао не потрудился снабдить меня генами для дыхания под водой.

— Мы на лодке, уплывающей далеко-далеко? — спросила Бадшанти.

Да.

— Ты на воде?

Да.

— Мы тут сами по себе?

Да.

— Вишну доволен?

Нет.

— Вишну испуган?

Да.

— Вишну в безопасности?

Два моргания. Бадшанти снова умолкла. Потом она принялась кричать:

— На помощь! Маленький господин Вишну в опасности! На помощь! — Голосок был тоненький, металлический, его никто не услышал бы на сколько-нибудь заметном расстоянии над взбаламученным ветром озером, но один из безмолвных ИИ, возможно, глупый Пули, должно быть, отправил сигнал тревоги через радио, блютус и GPS, потому что рыбачья длиннохвостая лодка вдруг изменила курс, взревела мотором и понеслась ко мне, поднимая волну брызг.

— Спасибо, спасибо вам, господа спасители, — лепетала Бадшанти, когда два рыбака крепкими руками притянули мою шикару к своей и, к изумлению, увидели дитя, лежащее на подушках и улыбающееся им.

На протяжении всей моей долгой жизни мне суждено было быть связанным с водой. Моих родителей принес поток, мои ИИ спасли меня из дрейфующей лодки. Даже теперь я прокладываю свой путь вниз по иссохшему воспоминанию о Ганге, вытекавшем из волос Шивы. Именно вода сделала меня супергероем Авадха, хотя и совсем другого рода, нежели тот «брат Авадха» со страниц наивного комикса, что прыгал по небоскребам и отказывался расти.

Разумеется, разразился бесконечный скандал, когда Шив, пяти с половиной лет от роду, надумал бросить меня на произвол судьбы в открытой лодке. Он не пытался отрицать это. Он стоически выдержал все. Худшим из всего была вербальная психотерапия отца. Я почти сочувствовал брате По крайней мере, мать была зла, ослепительно, испепеляюще зла. Она не пыталась спрятать это под обертками типа «как это тебе в голову пришло», и «я представляю, что ты сейчас чувствуешь», и «давай попробуем поговорить об этом как мужчина с мужчиной». Это не закончилось, когда пришел наконец сезон муссонов, запоздалых и скудных, и мы возвратились в Дели, лоснящийся и скользкий от дождя, где чудесный, богатый аромат мокрой пыли разливался в воздухе не хуже любого фимиама. Спустя четыре дня все закончилось, и Дели перепугался. Вот почему моим родителям удалось скрыть эту историю от газет. ПЯТНАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ ПЕРЕСОХШИХ ГЛОТОК — заголовок поважнее, чем ПЯТИЛЕТНИЙ ПЫТАЕТСЯ УТОПИТЬ БРАТА-БРАХМАНА. Безусловно.