Грег Кокс: Планета обезьян. Война

И Цезарь позволил себе слабо улыбнуться.

Цезарь вел свой народ вниз, с гор, они шли на поиски своего нового дома, следуя путем, начертанным Голубоглазым до того, как война с людьми отняла у него жизнь. Цезарю было больно, что его первенец не дожил до этого похода, но память о Голубоглазом все время была с ним.

«Твоя мечта осуществится, – мысленно пообещал Цезарь своему сыну. – Мы придем в тот рай, который ты нашел для нас».

Ракета был их проводником, поскольку раньше вместе с Голубоглазым принимал участие в путешествии. Цезарь был рад, что его старый друг пережил с ним все испытания и сейчас вел племя в нужном направлении. Без Ракеты они бы заблудились. Плохая Обезьяна назначил себя новым лучшим другом и товарищем Ракеты, и Ракета это… терпел.

Путь был длинным, им снова пришлось перевалить через горы. Холодные заснеженные просторы испытывали выдержку обезьян, так же, как впоследствии – обжигающие пески непроходимой пустыни. Жгучее солнце и пустые бесплодные равнины заставляли их сожалеть о прохладных зеленых лесах, которые они оставили. Цезарь знал, что временами многим из обезьян хотелось туда вернуться, вернуться в тот лес, откуда люди их выгнали, но они доверяли Цезарю, а он доверял надежде, которую Ракета и Голубоглазый когда-то принесли им. Полковник стремился убить эту надежду, как он убил Голубоглазого и многих других, но на самом деле он только ненадолго отложил исход, но не остановил его. У обезьян есть будущее, не важно, сколько им придется пройти для этого.

А люди?

Цезарь все время думал о том, удастся ли им вовремя найти лекарство от мутировавшего вируса, или эта новая чума снова начнет распространяться, пока человеческие голоса не замолкнут навсегда. Этот вопрос очень его беспокоил, так же как и возможные серьезные последствия в обоих случаях, но узнавать ответ Цезарь не спешил. Доставить свой народ в безопасное место – этого было вполне достаточно для него на какое-то время.

Пусть люди борются с эпидемией. Обезьяны будут продолжать заниматься своим делом.

Наконец путь привел обезьян на громадную пустынную равнину, на которой, кажется, жизнь совершенно отсутствовала. Мрачное пустое пространство испугало Цезаря. Даже мертвые пустыни, которые они пересекли до этого, служили домом для растений и животных, привыкших к этому ужасному окружению, – там водились змеи, скорпионы, кактусы и еще что-то, – но ничего не произрастало и не двигалось в этом суровом заброшенном месте. Цезарь понюхал воздух, но ничем живым он не пах. Только сухой пыльной почвой, которая была как мертвая.

Вдали виднелись разрушающиеся развалины заброшенной атомной станции. Ее расколовшаяся градирня и проломленный купол защитной оболочки реактора являлись свидетелями случившейся здесь когда-то катастрофы, которая, вне всякого сомнения, произошла из-за хаоса, сопровождавшего крах человеческой цивилизации во время первой эпидемии. Цезарю доводилось слышать рассказы о подобных катастрофах. Остававшаяся без присмотра опасная человеческая техника просто сгорала, иногда в прямом смысле.

Громадная ржавая металлическая вывеска отмечала границу мертвой территории, окружавшей разрушенную атомную станцию. Толстые заглавные буквы зловеще предупреждали:

«ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА».

Этот знак заставил Цезаря забеспокоиться, когда он проходил мимо с Корнелиусом на плечах. Он бросил обеспокоенный взгляд на Ракету, который пожал плечами и показал на нужное им место – видневшийся вдали высокий одинокий вулкан.

Последнее крутое восхождение по черным застывшим потокам лавы привело обезьян на гребень спящего вулкана. К тому времени, когда они достигли вершины огромного шлакового конуса, Цезарь был уже почти без сил. С Корнелиусом, сидящим на его спине, он остановился, чтобы перевести дыхание, а потом сделал несколько шагов вперед и посмотрел на то, что расстилалось перед ним. И задохнулся от удивления и облегчения.

Цветущий зеленый рай спрятался в глубоком чашевидном углублении, в поперечнике оно составляло метров пятьсот. Буйная растительность покрывала покатые стены кратера, а в центре расположилось блестящее голубое озеро. Кристально чистая вода была раем для обезьян, осуществивших долгий и почти безводный переход через пустыню. Кратер был всем, что обещал Голубоглазый, и даже большим – это был рай, и это было убежище, где обезьяны наконец могли жить без страха.

«Это не конец, – подумал Цезарь. –  Это только начало».