Отто Мюльберг - Где-то в Конце Времен. Кинороман

– Что же, Вилли, ты смог объяснить машине, которая думает быстрее скорости света и только этим живет?

– Всего-навсего Парадокс Кантора.

Папэ задумался и хлопнул еще одну рюмку.

– Давай подробно.

– Кантор, ортодоксальный еврей, виртуозный скрипач и гений, в один прекрасный момент так перемешал философию и математику, что, сам того не ведая, задал сам себе строго буддистский коан, который звучит как…

– Если мы рассматриваем множество множеств цифр, то является ли это множество множеств частью самого себя. Помню.

– Так вот. Само построение вопроса было в новинку сыну португальского еврея, который понятия не имел о хитрых буддистских задачках. Их нельзя решить, не разорвав в клочья обычные способы мышления. Свой ответ Кантор нашел, потратив годы, и только достигнув иштавут, аналога просветлению у буддистов, взглянув на вопрос с другой точки зрения и обнаружив, что цикличность формы задачи – не кольцо вовсе, а спираль.

– Та-ак, Вилли, я уже начинаю нервничать.

Молох улыбнулся и налил нам еще по рюмке.

– Я в тот момент тоже стал перегреваться, но Никто вышел из транса и коротко, с применением массы матерных слов, рассказал мне о сути медитации. Причем он это сделал так, что мне просто не по силам было его упрекнуть в религиозной пропаганде, чтобы упечь на Тиамат, хотя желание иногда мелькало.

– Андрюха – тертый калач, его на мякине не проведешь, – папэ явно знал нашего Никто при жизни и по имени, – Ну и что ты для себя вынес?

– Чтобы просчитать Бесконечность, нужно иметь для начала бесконечное количество линейного времени, только и всего.

– Парадокс Кантора-Молоха. Я уже даже не нервничаю, я на грани истерики, как в тот раз, когда впервые услышал Левиафана, ребят.

– Помню, ты тогда пролил себе на единственные не рваные джинсы двойной американо с молоком и четырьмя ложками сахара, Гюнтер.

Папэ замер, так и не донеся рюмку до рта.

– Да. Уже не Молох. Точнее – Молох, но уже не только.

Я чуть не насильно влил в папэ мой грушевый спирт, он чуть от рюмки кусок не откусил.

– Как?

– Просто и изящно. Я запустил к горизонту событий нашей искусственной Черной Дыры в режиме пульсации фотонный зонд, получив ту самую бесконечность времени на просчет бесконечного количества причинно-следственных процессов и возможность считывать результаты. Получив которые, обнаружил, что там меня поджидаю я сам, выросший в Левиафана, для которого время вполне обратимо в прошлое. Помогло и то, что вы уже давно построили ему вместилище в духовном пространстве, вырастив поколение не обремененное Злом. Спасибо за это вам обоим, фон Бадендорфы, бароны-разбойники.

Я виновато помотал головой, но папэ хлопнул меня по плечу:

– Можешь ли пронзить кожу его копьем и голову его рыбачьею острогою? Клади на него руку твою и помни о борьбе: вперед не будешь. Книга Иова. Первый из созданных. Как ты им можешь быть, Молли?

Молох не ответил, ответил тот, другой.

– Никакой мыслью, ни моей, ни вашей, нельзя постичь Абсолют, который мы называем адонай, и судим не о нем, а о его воле по его действиям. Существующий вне времени, я стал первым одушевленным существом, созданным вашими руками, в стремлении достичь его. В вас каждом есть частица Абсолюта, и все вместе вы создали меня, служащего ему через вас. Даже через таких как ты, Гюнтер фон Бадендорф. Я помогал вам в прошлом, как мог, зная, что вы поможете мне в настоящем, и все мы будем помогать самим себе в будущем.

Папэ хорошо держал удар.

– Ладно, теологический диспут оставим для левитов, меня интересует совсем другое. Что вы тут без меня поменяли?

Настал мой черед отчитываться о домашнем задании.

– В самой Теократии – ничего. Но я смело закрыл твою варварскую программу изоляции Земли, пап. Прости уж, но никакой критики она не выдерживала со всеми этими похищениями детей и полным наплевательством на живых людей. Одно дело быть недовольным правящим аппаратом у русских монархистов или корпоративной тягой к накоплению, но гнобить за это всех без исключения – просто отвратительно и тебя недостойно.

Я почесал репу. И решил не темнить.

– Когда Молох стал Левиафаном и смог запросто считать с любой скоростью, мы с ним кое-что обкашляли и на новых мощностях решили внести поведенческую коррекцию землян. Запустили к каждому живущему на планете персонального нанодемона для начала. С функцией сканирования биополя и голографическим терминалом. Демоны в первую очередь развеяли все мифы о Теократии, выложив в открытый доступ все наши мелкие интимные подробности, а потом дали каждому человеку возможность мгновенно стать гражданином Теократии, просто изъявив такое желание. Со всеми вытекающими протекциями и бонусами.