Алексей Янкин - Наследник славы. ч.2 [СИ]

Шуке непонимающе покачал головой.

— Не пойму.

Тогда коротышка, вновь показав на себя, отчетливо произнеся:

— Ма-а-А. — затем протянул руку в сторону пленника и помолчал. Указал на себя: — Ма-а-А, — и вновь на Шуке. Помолчал, и на себя, — Ма-а-А.

— Понял! — вскричал Шуке, — Ты Ма-а-А.

Четырехногий довольно закачал длинной шеей. И снова указал на себя:

— Маа Тротт.

— Маа трот? — Шуке задумался. Его осенило, ты Маа Тротт?

Но существо недовольно забило по полу левой задней ногой. Он указал на себя и произнес:

— Тротт. — затем вновь указал на себя, — Ма-а-а, — и так же ткнув пальцем несколько раз куда-то назад, — Ма-а-а, ма-а-а, ма-а-а… — и на себя, — Тротт.

— Понял! Тебя зовут Тротт. А твой народ зовут ма-а-а, — протянул Шуке и ткнув двумя своими пальцами в коротышку, — Тротт, — затем ткнув в коротышку, а затем несколько раз позади него, — ма-а-а, ма-а-а, ма-а-а. — затем снова в коротышку, — Тротт.

Коротышка довольно улыбался и качал шеей, — Тротт, Тротт, Тротт, — указывая на себя. Затем вопросительно на Шуке.

— Шуке. — ответил Шуке.

— Тротт маа. Шуке… — выразительно посмотрел на собеседника Тротт.

— Шуке. — ткнул себя пальцем в живот пленник и, показывая на себя, а затем позади себя, совершенно забывшись, — сквирг, сквирг, сквирг. — и снова в себя, — Шуке сквирг.

При этих словах маа вздрогнул. Впрочем он и так знал, кто пленник корабля. Но когда сам пленник подтвердил, что он тот самый ужасный сквирг… Казалось, маа сейчас хватит удар. Но он взял себя в руки и улыбнулся:

— Скиг Ш-ке, — добавив еще несколько слов. Подошел поближе и похлопал пленника по спине, — еще раз повторив сказанное.

— Ну вот и подружились, — улыбнулся Шуке.

С тех пор всякий раз, как Тротт приносил еду, они дружески кивали друг другу. Скорее кивал Шуке, а Тротт покачивал головой из стороны в сторону. Между прочим, в один из своих приходов Тротт, посчитав, что свет слишком ярок, просто негромко хлопнул три раза в ладоши. Свет притух, став не столь обременительным для глаз. Шуке это открытие очень обрадовало, так как через чур яркое освещение изрядно досаждало.

Вскоре Шуке пришло в голову, что Тротт может помочь овладеть ему основами местного языка. Он указывал то на кровать, то на стену, то на потолок и вопросительно смотрел на вошедшего. Коротышка быстро понял, что от него требуется и с удовольствием включился в игру. Через несколько посещений гостя Шуке знал пару десятков слов. Уже позже Шуке узнал, что четырехногий обучал его не своему родному языку, а некоему универсальному межпланетному хэге , довольно примитивному и простому, но вполне выполняющему свои функции — фонетического общения существ с разных планет.

Шуке, между прочим, узнал от нового товарища, что время на корабле не безразмерно. Оно отмеряется вахтами (на хэге — «пирц» то есть «работа»). Причем три «пирца» (или три вахты) составляют «го-пирц» (или просто «го» — «оборот работы») — что-то вроде суток на планете. Девять суток «го-пирц», (то есть 27 вахт) равны одному «шарртти-анх» или просто «шарртти». Девять «шарртти» (81 вахта) составляют один «моо-анх», нечто среднее между земным понятием месяца и года.

Конец каждого «шарртти-анх» и «моо-анх» отмечаются как праздники. Первый — скромно, буднично, по-семейному. Второй, торжественно — всем кораблем. Летоисчисление велось от некоего мифического «вылета» (куда, откуда — маа не знал). После окончания 81 «года» — «моо-анх», отмечался конец очередного «того-анх», то есть конец эпохи и счет «годам» начинался заново, а прошедшая эпоха получала свой порядковый номер оттого самого «вылета». Так и говорилось, в таком «того-анх» в такой-то «моо-анх» от «вылета», случилось то-то.

В свою очередь «пирц» (вахта) делилась на 9 частей по три единицы — «си» в каждой. Каждый «си» на 81 долю — «ти», а те на 81 миг — «онь». К каютах даже стояли своеобразные часы, отмеряющие это время.

Обучение прервалось давно ожидаемым пленником событием.

Как то утром, после пробуждения Шуке, в камеру вошли сразу двое. Среди них не было маленького маа. Два покачивающихся здоровенных матороканца. Один движением руки, в которой зажат короткий цилиндрик, велел идти за ними. Шуке, знакомый уже с действием прикрепленного на его груди диска, повиновался. Один матороканец ковылял спереди, другой позади. Шли долго, переходя по разным наклонным коридорам с одной палубы на другую. Наконец вышли в более широкий, чем прочие, коридор и остановились перед закрытой дверью. Сопровождавшие Шуке матороканцы оглядели сверху донизу пленника и, когда дверь, пыхнув напоследок, исчезла, бесцеремонно впихнули его внутрь.