Римма Кошурникова - Тропы «Уральского следопыта»

Как тому и полагалось, прежде всего он окончил Археологический институт, защитив в мае 1917 года диссертацию «Русская лирика XVIII века». Небезынтересно, что рукой директора института профессора Успенского в свидетельстве об окончании курса сделана надпись, что студент А. Чижевский не только удостоен звания окончившего институт, но получил научную степень археолога, соответствующую нынешней степени кандидата наук, и зачислен в действительные члены института.

В декабре того же года историко-филологическому факультету Московского университета была представлена диссертация на степень магистра всеобщей истории: «Эволюция физико-математических наук в древнем мире» — рукопись на 387 листах. Автором ее был А. Чижевский. А в 1918 году он представляет следующую рукопись — уже на 872 листах — на степень доктора всеобщей истории. Тема ее «Исследование периодичности всемирно-исторического процесса». Ученый совет эту степень А. Чижевскому присуждает.

Казалось бы, можно было и остановиться. Но Чижевскому будто бы все не хватает и не хватает знаний Уже доктором наук, он проходит еще один курс того же университета, учась на медицинском факультете с 1919 по 1922 год. В 1922 году он утверждается в звании профессора.

Александру Чижевскому к тому времени исполняется двадцать пять лет.

Если к перечисленным работам, к постоянной занятости студента — и не одного факультета — добавить, что за этот же отрезок времени он закончил несколько математических работ, писал научно-философские сочинения, многочисленные доклады отчетного характера, журнальные и газетные научно-популярные статьи, выпустил курс лекций по русскому языку, сочинял стихи и попробовал написать драму, то придется удивляться не только работоспособности их автора, но и широте его интересов. И это помимо труда, потребовавшего большой подготовительной работы и строго логического анализа, — «Периодическое влияние Солнца на биосферу Земли».

В юности Александр Чижевский нарисовал экслибрис для своей библиотеки. На фоне Солнца и человеческого мозга был изображен интеграл, охватывающий все — от плюс до минус бесконечности. Этот символ был не данью романтическим настроениям автора, а предельно точно выражал его кредо: свет Солнца и свет человеческого разума — вот источники жизни и познания.

Солнце и жизнь на Земле стали для будущего ученого темой многочисленных и трудных исследований.

В полной мере ощущал себя сыном Солнца молодой Александр Чижевский, страстно увлеченный огненным диском на земном небосклоне. Но, как мы помним, не менее увлечен он был и старинными летописями, сагами, преданиями. Однако эти две свои страсти он сумел слить воедино в удивительном для Археологического института докладе — «Периодическое влияние Солнца на биосферу Земли».

С того — 1915 — года Чижевский стал изучать любимые памятники древней письменности «под солнечным углом зрения»: как влияет Солнце на живые организмы Земли. Он просмотрел произведения писателей древнегреческих и древнеримских, античный эпос, древнеиндийские летописи, произведения китайских писателей за обширнейший отрезок времени. К этому надо прибавить еще и то, что тщательно проанализировал исследователь работы о наблюдениях за Солнцем и живой природой и других более поздних авторов. И это не все: Чижевский досконально изучил уйму эпидемиологических трактатов.

Да, с того года он начал свои удивительные поиски. И многие годы вел их с не меньшим воодушевлением, чем в пору увлеченного первооткрывания.

Когда знакомишься с работами Чижевского, поражает необыкновенное соответствие постановки вопроса и его разрешения. Будто бы легко и спокойно прослеживаются связи Земли и Солнца. Ученый и сам как бы удивляется: много в старинных работах, трактатах, поэмах соотношений явлений в органической природе Земли и общественных явлений. И он с головой уходит в изучение этого материала, воспринимая как откровение стремление безвестных часто авторов сопоставить столь далекие явления.

Несколько позже он напишет об этом своем проникновении в проблему взволнованно и образно: «В них (сопоставлениях физических явлений и органической природы. — В. П. ) мы находим не только богатство или скудость фантазии, присущие тому или иному племени, но иногда и поразительные по своей глубине суждения, покоящиеся на точных наблюдениях природы, сделанные верным и опытным глазом подлинного испытателя природы. Исторические экскурсы постоянно заставляли нас углубляться в летописи, хроники и анналы различных народов. И почти всегда и везде, как некоторое общее правило, мы могли констатировать, что наблюдатели-летописцы отмечали замечательные совпадения небесных и земных явлений. В тишине монастырей, в тревоге осажденных укреплений или в мирном течении жизни, вдали от битв и походов, скромные и зачастую неизвестные создатели истории отмечали эти совпадения и давали им то или иное объяснение».