Ник Харкуэй - Гномон

Нейт снова спускается и начинает искать подвал.

Через десять минут она решает, что если в доме и есть подвал, то вход в него сознательно замаскирован. Дверь на кухне ведет в кладовую, в коридоре — в стенной шкаф. За дверцей под лестницей скрывается коллекция удивительно уродливых мягких игрушек со стеклянными глазами, которые, как подозревает инспектор, были получены в меновой торговле, а сбыть их потом не удалось. Или это классика, и они представляют собой депозит, счет с невидимой валютой: коллекционеры на все пойдут ради самых диковинных вещей.

И никакого подвала нет, но Нейт уверена, что он есть. Есть. Может, вход из сада? Нет: слишком видное место, слишком вероятно, что его случайно найдет пронырливая молодежь. Нейт бродит по дому туда-сюда, зная, что найдет его. Она думает ногами: пусть несут, куда захотят. Ванная, гостиная, библиотека в коридоре, снова и снова. Она даже заглядывает на второй этаж, подумав об идиотской черной лестнице, построенной в давние годы для слуг. Каждая неудача заставляет ее ускорять шаги, в пятках закипает лихорадочная энергия, так что она почти подпрыгивает. Где-то здесь. Точно где-то здесь. Думай ногами. Катабасис — странствие в нижний мир. От греческого kata, вниз или против, и basis, земля под ногами, но буквально…

Буквально «пьедестал».

Загадки и игры. Хватит разрываться. Собраться воедино.

Не думай ногами — слушай ногами.

Она топает, переходит на шаг, снова топает, чувствует себя перевозбужденной школьницей.

Прыг, бум, прыг, бум, прыг…

Донк.

Половицы около бюста Шекспира издают более высокий звук, потому что люк маленький, а длина половицы меньше ширины коридора.

Нейт отодвигает бюст в сторону и открывает люк. Снизу к крышке прилажена раскладная железная лесенка на пружине. Она толкает ее и видит, как та со звоном ныряет в стигийскую тьму. Фонарик? Или свечка? Нет, там будет свет. Она вслепую ощупывает подпольное пространство рукой, так что голова висит над провалом. Если кто-то сейчас отвесит ей пинка, она упадет и, скорее всего, убьется, сломает шею — какое нелепое и смешное убийство. Она оглядывается, зная, что это абсурд. Давай уже двигайся дальше.

Нейт нащупывает выключатель и сильно на него нажимает. Вспыхивает тусклая бледно-экономная лампочка. Инспектор спускает ноги в бездну.

Катабасис, будь мне другом.

Мьеликки Нейт одна спускается в темноту, хотя теперь она никогда не одинока. В промежутках между ее мыслями звучит некий шепот, будто дружеский разговор в соседней комнате. Она хочет назвать это чувство временным ослеплением, отпечатком в сознании долгих лет под наблюдением Системы, чем-то вроде зуда в ампутированной ноге, но нет. Это Диана Хантер, ее истории оживают в сознании инспектора. Они не автономны. Об этом никогда не было речи. Нет, они теперь аспекты ее личности, как если бы она жила рядом с ними во плоти.

Лестница крутая, поэтому она спускается задом наперед, как принято на флоте. Грубые алюминиевые планки под руками на миг кажутся деревянными, потом — морской водой, затем — пеплом. Нейт гадает, доберется ли она когда-нибудь до дна. А потом ступает на него.

Ее нога касается пола. Хорошо. Она находит выключатель — латунный рычажок с гладким шариком на конце, будто экспонат из исторического музея. Когда вспыхивает свет, он оказывается оранжевым, а не белым, с потолка на проводах свисают грубые лампы накаливания. Кто-то их сделал, может, сама Диана Хантер.

Хантер, которую, скорее всего, звали не Хантер.

А как же тогда? Кто знает о Системе столько, чтобы попытаться ее обрушить?

Не сейчас. Это выяснишь потом. Теперь — это.

Комната круглая и немного сырая, в камнях чувствуется запах воды. В ней всего один странный объект: выложенный камнями колодец. Ведра рядом нет, но на поверхности воды покачивается вытянутый предмет из серого пластика. Что это? Кит? Акула?

Нейт поднимает его, переворачивает и удивляется тому, какой он легкий.

Нет, не акула, разумеется. Еще один намек, еще одна ценная находка коллекционера: крошечная, раскрашенная вручную модель, выпущенная в Ньюкасле компанией, которая когда-то строила и настоящие суда. Ядерная подводная лодка класса «Резолюшн», масштаб 1:1000.

«Ребус».

В эту секунду Нейт почему-то представляет себе, как Хантер спускается сюда с ребенком из своего книжного клуба, чтобы играть в кораблики, и больше никакого смысла в этом нет. Она видит, как бьется над этой загадкой десять, пятьдесят лет спустя, живет здесь в отзвуках призрачного эха человека, ставшего причиной ее расследования: скрытной, никому не нужной отказницы, обезумевшей от приближающейся старости и упущенных возможностей.