Артур Дойль - Затерянный мир; Отравленный пояс; Рассказы о профессоре Челленджере; Туманная земля

Пока произносилась эта речь, Челленджер стоял вытаращив глаза и открыв рот; затем он повернулся к больному.

— Вы хотите сказать, что это и есть ваш врач, то есть — вы пользуетесь советами этой особы?

Девушка держалась довольно неуклюже.

— Сэр, я не собираюсь с вами спорить. Очевидно, вы из тех, кто слишком много внимания уделяет материалистическому знанию, так что у них совершенно не хватает времени постичь возможности духа.

— Разумеется, у меня нет времени на всякую ерунду, — отрезал Челленджер.

— Дорогой учитель! — раздался голос с постели. — Умоляю вас помнить о том, как много доктор Фелкин сделал для меня. Вы видели, что было со мною месяц назад, а сейчас можете собственными глазами убедиться, что с тех пор все изменилось. Надеюсь, вы не станете обижать моего лучшего друга.

— Я просто уверена, профессор, что вы должны принести доктору Фелкину свои извинения, — подхватила мисс Делисия.

— Сумасшедший дом! — недовольно проворчал Челленджер. А затем избрал свой излюбленный и наиболее эффективный метод воздействия на нерадивых студентов, — тяжеловесную и неуклюжую иронию: — Юная леди, — или мне лучше сказать, почтенный и многоуважаемый профессор? — надеюсь, вы разрешите скромному и мало в чем сведущему любителю научных занятий, который обладает лишь знанием, доступным простым смертным на земле, смиренно примоститься в уголке и хотя бы отдаленно постичь ваши методы и ваше учение.

Эту речь Челленджер произнес, втянув голову в плечи, полуприкрыв глаза и вытянув вперед руки ладонями вверх, всей своей позой выражая неизбывный сарказм.

Тем временем доктор Фелкин мерил комнату тяжелыми и нетерпеливыми шагами, не обращая на это ни малейшего внимания.

— Конечно, конечно, — рассеянно бросил он. — Можете расположиться где-нибудь в уголке, но прошу вас молчать, ибо этот случай требует напряжения всех моих сил. — Тут его лицо приобрело властное выражение, и он повернулся к больному: — Ну вот, вам уже лучше. Месяца через два сможете вернуться к преподавательской деятельности.

— Не может быть! — чуть не плача, воскликнул Росс Скоттон.

— Ошибаетесь! Это говорю вам я, — а я, как известно, слов на ветер не бросаю.

— Я прослежу, — вмешалась мисс Делисия, — А теперь умоляю вас, милый доктор, расскажите нам, кем вы были при жизни!

— Ну-ну-ну! Женщины неисправимы! Судачили в мои времена, судачат сейчас. Ну уж нет! Осмотрим лучше нашего юного друга. Пульс: прерывистость прошла. Уже хорошо. Температура — нормальная. Давление — несколько выше, чем хотелось бы. Пищеварение — могло быть и лучше. Не повредило бы то, что вы сейчас называете голоданием. В целом состояние неплохое. А теперь обратимся к непосредственному очагу болезни. Поднимите рубашку, сэр! Ложитесь на живот. Отлично! — Сильными и ловкими пальцами девушка прошлась по верхней части позвоночника, а потом вдруг неожиданно резко надавила на него костяшками пальцев, так что пациент вскрикнул от боли. — Ну вот, так-то лучше. Я уже объяснял, что здесь необходимо некоторое выравнивание шейных позвонков, ибо сейчас мы имеем сужение каналов, через которые проходят нервные окончания. В результате они оказались ущемлены, а поскольку эти нервы — проводники жизненной силы, то их ущемление привело к нарушению взаимодействия частей организма. Глазами я вижу не хуже, чем ваши рентгеновские лучи, поэтому могу с уверенностью сказать, что практически восстановлено исходное положение позвонков и фатальное ущемление устранено. Надеюсь, сэр, — обратился он к Челлен-джеру, — вам понятны мои объяснения относительно данной патологии.

Челленджер что-то пробурчал, из чего можно было сделать вывод о его несогласии и полной враждебности.

— Я готов дать исчерпывающие разъяснения по любому вопросу, который вызывает у вас затруднения. Ну, мой дорогой, вы моя гордость, и ваше выздоровление меня радует. Передайте от меня привет моему земному коллеге доктору Аткинсону и скажите ему, что я сделал все, что мог. Мой медиум немного устал — бедная девочка! — поэтому я больше задерживаться не могу.

— Но вы обещали рассказать о себе!

— Да не о чем особенно рассказывать. Я был рядовым врачом. В юности служил под началом великого Абернетти и перенял некоторые из его приемов; в более зрелые годы продолжил свои штудии, что позволило мне, как бы это сказать, принести пользу человечеству. Вы, конечно, понимаете, что лишь благодаря самоотречению и беззаветному служению людям переходим мы в высшие сферы. Мое служение таково, и мне остается только возблагодарить судьбу, что в этой девушке я нашел человека, чьи жизненные импульсы совпадают с моими, благодаря чему я могу воплощаться в нее и управлять ее телом.