Артур Дойль - Затерянный мир; Отравленный пояс; Рассказы о профессоре Челленджере; Туманная земля

Доводы Мелоуна подействовали, и в пятницу утром я отправился в Энмор-Гарденс. Я так боялся опоздать, что отказался у двери на двадцать минут раньше назначенного. Я томился в ожидании у дома, и вдруг взгляд мой упал на «роллс-ройс», который показался мне знакомым — у него была характерная серебристая стрелка на дверце. Ну конечно же, это автомобиль Джека Девоншира, младшего компаньона знаменитой фирмы Мордена. Я знал его как учтивейшего из смертных и поэтому был весьма шокирован, когда он, внезапно появившись в дверях, воздел руки к небесам и с чувством воскликнул:

— Будь он проклят! О, будь он проклят!

— Что случилось, Джек? Вы, кажется, чем-то огорчены?

— Привет, Перлисс! Вы что, тоже ввязались в это дело?

— Пока нет, но у меня, похоже, тоже есть шанс.

— Тогда вы скоро поймете, насколько это невыносимо.

— Вы, кажется, на грани срыва.

— Пожалуй что так. Судите сами — выходит дворецкий: «Профессор просил меня сообщить вам, сэр, что он в настоящее время крайне занят — кушает яйцо, — но если вы посетите его в более удобное время, весьма вероятно, что он примет вас». Так прямо и велел мне передать. Могу добавить, что я приходил получить сорок две тысячи фунтов, которые он нам заложил.

Я присвистнул:

— Вы не можете получить с него долг?!

— О нет, в отношении денег он вполне аккуратен. Надо отдать должное этой старой горилле: он не скряга. Но платит когда хочет и как хочет. Ему никто не указ. Ну что ж, теперь вы попытайте счастья, посмотрим, как он вам понравится. — С этими словами Джек вскочил в свой лимузин и был таков.

Время от времени поглядывая на часы, я ждал, когда наступит час испытания. Должен сказать, что я сам не робкого десятка и в своем «Белсайз-боксинг-клаб» устойчиво держу второе место в среднем весе, но никогда я так не волновался перед деловым визитом. Физической расправы я не боялся: даже если этот безумец войдет в раж и набросится на меня, я, конечно же, смогу за себя постоять; скорее, это было сложное чувство, в котором страх перед публичным скандалом перемешивался с опасением потерять выгодный контракт. Однако не так страшен черт, как его малюют. Я захлопнул часы и направился к двери.

Мне открыл пожилой дворецкий с каменным лицом, выражение которого (или, вернее, отсутствие такового), естественно, говорило, что его обладатель привык к любым потрясениям и ничто на свете уже не сможет его удивить.

— Сэр, вам назначено?

— Конечно.

Он заглянул в список, который держал в руке.

— Ваше имя, сэр?…Все точно, мистер Перлисс Джоунс. Десять тридцать. Все в порядке. Мы должны соблюдать осторожность, мистер Джоунс, поскольку нас одолевают журналисты. Профессор, как вы, возможно, осведомлены, недолюбливает прессу. Пожалуйте сюда, сэр. Профессор Челленджер сейчас примет вас.

В следующее мгновение я уже был в обществе профессора. Мой друг Тед Мелоун в своем рассказе «Затерянный мир» обрисовал этого человека гораздо лучше, чем это мог бы сделать я, и поэтому не стану затруднять себя описанием. Единственное, что бросилось мне в глаза, — это исполинских размеров туша за письменным столом красного дерева, длинная черная борода лопатой и два громадных серых глаза, вызывающе глядящих из-под полуприкрытых век. Огромная голова была откинута назад, борода выдвинута вперед, и всем своим видом, выражавшим высокомерное нетерпение, он словно говорил: «Ну, какого черта тебе здесь надо?» Я положил на стол свою карточку.

— Ага, — сказал он, взяв карточку так, будто она скверно пахла. — Ну да, конечно. Вы и есть так называемый эксперт, мистер Джоунс. Мистер Перлисс Джоунс. Скажите спасибо вашему крестному отцу, мистер Джоунс, поскольку именно это нелепое имя [11] Игра слов: peerless (англ.) — бесподобный, несравненный; Peerless — имя героя. и привлекло поначалу мое внимание.

— Профессор Челленджер, я пришел сюда для деловой беседы, а не для того, чтобы обсуждать с вами мое имя, — сказал я с достоинством.

— Вы, милый мой, похоже, очень обидчивы. У вас нервы не в порядке. С вами надо быть начеку, мистер Джоунс. Прошу вас, садитесь и успокойтесь. Я читал вашу брошюрку о мелиорации Синайского полуострова. Вы ее сами написали?

— Конечно, сэр. Кажется, на обложке проставлено мое имя.

— Вот именно! Вот именно! Но это не всегда одно и то же, не так ли? Тем не менее я готов принять на веру ваше утверждение. Книга эта не лишена определенных достоинств. За скучным тяжеловесным слогом обнаруживаются неожиданные проблески мысли. Тут и там мелькают крупицы здравого смысла. Вы женаты?