Кэтрин Валенте - Сияние

— Не смотрите на меня! — вскрикивает мистер Бергамот, от ужаса втягивая щупальца.

— Я просто озвучивала кита на радио! — Вайолет Эль-Хашем вскидывает руки.

— Ой, ну ладно — это я. — Северин Анк криво ухмыляется и кладёт одну руку на бедро.

— Привет, малышка, — говорит Каллиопа и машет ей синим плавником.

— Привет, мама. — Северин машет в ответ ладонью с растопыренными пальцами.

— Что с тобой случилось там, внизу? — с мольбой спрашивает Персиваль Анк. — Я должен узнать.

— Прошу тебя, Ринни. — Эразмо смотрит на неё снизу вверх, обиженный и растерянный, испытывающий боль, как от пули, засевшей в кости.

— Свет погас, — шепчет Северин. — Тьма на вкус была как молоко. Моё сердце превратилось в фотографию сердца.

— Я тебя не понимаю, дорогая, — говорит Эразмо.

Анхис садится за блестящий рояль в углу Миртового холла. Играет туш. Северин пересекает комнату. Стряхивает лётную куртку, приводит волосы в беспорядок. Забирается на крышку чёрного рояля и плавным движением ложится поперёк. Одновременно с этим её мерцающая чёрно-белая кожа обретает цвет, платье становится переливающимся тёмно-зелёным, туфли — ярко-золотыми, а губы — краснее Марса.

— Как идёт ваша ночь, мисс С? — спрашивает Анхис, легко вживаясь в старую знакомую роль в салонном представлении, и пальцы его ласково беседуют с клавишами.

— О, неплохо, мистер А, — воркует Северин. — Я была немножко мертва, но очухалась.

— Рад слышать. У вас есть песня для всех этих одиноких сердец?

— Кое-что имеется. Называется «Блюз стержня квантовой стабильности». Хотите послушать?

— До смерти!

И Северин Анк начинает петь, глубоким голосом с хрипотцой, похожим на бурбон, который наливают в деревянную чашу.

Северин перекатывается на спину, зелёные блёстки пульсируют в лучах света.

— Я никогда такого не говорил, — ворчит Перси.

— Знаю, папа, это же песня, — шепчет Северин и прикладывает палец к красным губам. «Тсс».

Северин грациозно соскальзывает с рояля и идёт через холл. Её зелёное платье снова делается чёрным, кожа — серебристой. Она садится на колени Эразмо; запускает пальцы в его волосы. Тональность меняется, и Каллиопа начинает без слов выводить печальный контрапункт. Мистер Бергамот присоединяется.

Северин щёлкает пальцами. Прижимает костяшки снизу к подбородку Эразмо.

— Потому что я узловая точка, в которой соединяются все возможные реальности и нереальности, — чарующе мурлычет Северин. — Я существую в бесчисленном множестве форм по всей жидкой структуре пространства/времени, и ни собственная личность, ни причинно-следственная связь не имеют для меня никакого значения. — Она целует Эразмо, когда песня заканчивается. Слёзы текут по его щекам, скользят на подбородок, а оттуда — на её мерцающие пальцы-киноленты, где и сгорают. — Я тебя люблю прямо в челюсть.

Северин встаёт и кланяется. Марвин Мангуст бросает к её ногам гардении. Она протягивает руку отцу, тот берёт и прижимает к груди. Он всхлипывает, и плач его уродлив, но в этом нет ничего постыдного. Вообще-то во всём холле не осталось сухих глаз.

— Я в порядке, папа. Теперь всё в порядке.