Кэтрин Валенте - Сияние

— Ты прямо как принц.

— Игги, ты выглядишь великолепно! Как насчёт крепкого «Сазерака»?

Сантьяго Чжан краснеет. Из его рта сильно течёт кровь, металлические штыри пронзают губы и отсечённый язык. Он радостно пожимает Анхису руку.

— Мечта всей моей жизни — перепробовать все известные коктейли. Это будет номер восемьдесят два!

Его губы оставляют на стекле бокала кровавый след, похожий на помаду.

— И последняя, но не менее важная: Мари, Марианна, абрикосовый «Зомби» для ми корасон, моей дорогой, моей сладкой, зеницы моего ока и птицы в моей руке — или ещё слишком рано для шуток про руку? Что ж, вы в курсе, меня никогда как следует не воспитывали, и потому не стоит ждать, что я буду разбираться в таких тонкостях.

Звукорежиссёр хмурится, но не может долго удерживать гримасу. Она ухмыляется как девчонка и машет ладонью с растопыренными пальцами. Плесень покрывает её руку до самого плеча, вгрызается в щёки. Выросты плоти, похожие на рахисы папоротника [88] Рахис папоротника — молодой, не развернувшийся лист папоротника, похожий на раковину улитки (народное название так и звучит — «улитка папоротника»). , виднеются на ладони. Максимо отвешивает шутовской поклон и вытаскивает из уха Анхиса двухпенсовик, желая показать, что не обижен. Глаза его пусты, кожа пепельная, землистая, в каплях пота; плутоновская инфлюэнца — это вам не комар чихнул.

— Завершим всё это «Смертью после полудня» [89] «Смерть после полудня » (Death in the Afternoon), или «Хэмингуэй », — коктейль из абсента и шампанского по рецепту Эрнеста Хэмингуэя. для тебя, Анки, и неразбавленным бурбоном для меня. — Цитера завершает представление, крутанувшись вокруг своей оси, перья и чешуйки на её платье ловят свет люстры и отбрасывают его назад к раскрашенному потолку.

— Ты безнадёжна! — вопит Эразмо. Северин мерцает восторгом серебристого экрана. — Пусть миляга сделает тебе хоть «Дейзи»!

— Ни за что! — кричит Цитера Брасс.

Компания от души хохочет.

— Эге-гей, мистер Ворчливый Мишка, ты кое-кого забыл! — раздаётся над головами собравшихся гостей чей-то голос, похожий на звёздный свет в шоколадной глазури.

— Не верьте в это ни на миг, мисс. — Анхис хватает с барной стойки последний бокал и проворно прыгает к опоздавшей. Она всегда знала, как сделать так, чтобы появление заметили. С головы до пят в бизоньих мехах и драконьей коже, молода как утренняя заря, с глубоким декольте и роскошной шевелюрой, марокканские черты одновременно строги и благожелательны, на губах блистательная, всецело американская улыбка. — «Сладкий лунный свет» для моего сладкого лунного луча, крем-де-виолет для моей сказочной Вайолет, королевы эфира.

Вайолет Эль-Хашем принимает должную хвалу и занимает своё место, втиснувшись между осьминогом и мангустом. Робко машет Каллиопе. Марвин уютно устраивается у неё на коленях и просит почесать брюшко.

Наступает тишина. Выжидающее, нервное молчание перемещается по комнате, точно горячая картофелина, которую передают из рук в руки. Максин Мортимер что-то шепчет на ухо Мэри. Перси корчит рожу дочери; она хихикает, прикрываясь рукой-кинопленкой.

Анхис залпом осушает свой напиток из абсента и шампанского и экстравагантным жестом простирает руки, словно желая обнять присутствующих: всех и вся, свою жизнь, своё прошлое и своё будущее.

— Mesdames et messieurs, леди и джентльмены, мальчики и девочки, осьминоги и мангусты, киты и вендиго, неряхи и ретрограды! Мы здесь, чтобы расследовать ранний выход на пенсию некоей Северин Ламартин Анк. Не стану вам докучать перечислением фактов, которые вы и так знаете. У каждого из вас есть кусочек головоломки, и сегодня та ночь, когда мы их сложим и — если повезёт и все будут играть по правилам — ткнём пальцем в плохиша, скушаем по кусочку пирога, потанцуем и отправимся баиньки. Вы готовы? Все посетили уборную? Начнём?

Мэри Пеллам свистит, сунув в рот два пальца.

— Покажи класс, Сент-Джон!

Родители Анхиса с энтузиазмом хлопают. Их мёртвые ладони не производят ни звука.

— Мы тебя любим, милый! — одобрительно кричат они.

Марвин Мангуст спрыгивает с колен Вайолет, трижды вертится вокруг своей оси, кусает себя за хвост и вопит, не забыв про фирменную шепелявость:

— Я так взбудоражен! Я не знаю, что происходит, но это удивительно! Хочу ещё «Змеиный укус»! Два «Змеиных укуса»! А сколько их у вас?!!

— Эй, ха-ха! — смеётся Вайолет и чешет его за нарисованным ухом. — Тебя озвучивает Ален Мбенгу, не так ли?