Винсент Эри - Крокодил

Хоири не понимал, кто все это ему говорит, — казалось, будто говорят разом все в лодке. Ничего постыдного в том, что он только что хотел сделать, не было. Чего-нибудь вроде этого от него ждали — его поступок доказывал, что он искренен в своем горе. Отдельно мужчина и женщина стоят каждый как бы на одной ноге, а брачный союз дает каждому из двоих ногу, которой у того нет. И уж если ты испытал, что значит ходить на двух ногах, жить, стоя на одной, тебе просто не захочется.

У большинства хижин висели между свай полоски, нарезанные из листьев ниповой пальмы. За два дня они утратили свой кремово-белый цвет и закручивались теперь в разные стороны. Люди говорили друг другу, что полоски помогли: дух погибшей, как и рассчитывали, подумал, что полоски — это змеи, и зайти под дом побоялся. Дух не тыкал в них ничем сквозь щели в полу, не брызгал водой, от которой стынет мозг. Наверно, Миторо жалеет односельчан, не то что человек, которого крокодил утащил год назад. А еще хуже было, когда крокодил утащил жителя соседнего селения: в Мовеаве тогда не знали покоя с сумерек до рассвета, особенно в первую ночь после несчастья. Тогда не помогли и полоски из листьев ниповой пальмы, дух умершего тыкал в людей пальцев» снизу, сквозь щели пола, и люди ему говорили: «Ты, вонючие кишки, мы не твои односельчане! Когда ты был живой, ты набивал себе брюхо всякой всячиной, и твои кишки от этого становились все вонючей и вонючей, а сейчас крокодил, сожрав тебя, веселится, разбрасывает их в разные стороны и отравляет нам воду».

На кусты и пальмы по берегам реки уже наступали, проглатывая их, темные тени. Лодкам, отплывшим на розыски, находить дорогу в поблескивающей воде было не очень трудно. Плыли они все три в один ряд. Хоири был в средней. Одну лодку от другой отделяло по нескольку ярдов воды. Все три лодки были большие, каждая легко могла вместить десяток людей.

Как и на остальных, на Хоири была сихи [14] С и х и — набедренная повязка, сплетенная из — волокон мягкой коры, пропущенная между ног и опоясывающая торс. , сейчас туго натянутая: с левой стороны за нее был засунут и плотно прижимался к его бедру топор.

Дна в лодке не было видно под острыми копьями и стрелами. У многих из них наконечники были стальные, у других из черной пальмы, и на некоторых было по шесть острых зубьев. К самому длинному шесту, какой удалось найти, крепко привязали, удлинив его этим еще больше, стальную палку с острым трезубцем на конце.

Все молчали. Глаза обегали реку и оба берега — не шевельнется ли что-нибудь. Уши прислушивались, не затрубят ли на какой-нибудь из лодок в раковину.

— Он ее еще не съел, — низким и полным тревоги голосом сказал Севесе.

— Да, от воды нет никакого запаха. И на том, что вода выбросила на берег, не видно никаких жирных пятен. Надо искать поближе к устью, и не только в самой реке, но и в притоках.

Небо было чистое, и звезды лучились неярким светом — помогали как могли людям, плывущим по реке далеко внизу.

Лодка, в которой плыл Хоири, наконец остановилась под уходящими ввысь кокосовыми пальмами; тьма здесь была почти непроглядной. Вода опять поднялась высоко, поэтому Хоири смог прыгнуть с носа прямо на землю, влажную, но твердую. Его спутники увидели, как он растворился во мраке, и лодка бесшумно отплыла. Хоири начал нащупывать копьем стволы кокосовых пальм, выбрал пальму потолще и стал спиной к ней, а лицом к реке. Постепенно глаза его привыкли к темноте, стали видеть лучше. Следуя взглядом за рябью, Хоири смог разглядеть смутные очертания лодки, которая становилась все меньше и меньше, пока наконец не исчезла в ночи совсем.

Он плотно прижимался спиной к кольцам пальмового ствола. Пальцы не спеша двигались от одного чешуйчатого кольца к другому, и через руку в тело вливались уверенность и покой. Дерево было товарищем, высоким, крепким, с шершавой кожей. Не важно, что они не могут разговаривать. В левой руке у него лук и стрелы. Одна стрела упирается в тетиву, ее он может выпустить в одно мгновенье. Копье стоит рядом справа, его стальной наконечник возвышается над головой.

Как хорошо было бы, думал Хоири, если бы и все остальное люди делали сообща, слаженно, как две ноги одного человека! Одна нога не хвастает тем. что держит на себе тело человека дольше чем другая; а если случится, что одна искалечена, другая безропотно принимает на себя и ее работу тоже.

Кокосовые листья над головой зашуршали, и что-то, едва не задев кончик его носа, пронеслось вниз и глухо ударилось о землю прямо у его ступней. Земля брызнула во все стороны, обсыпав обе его лодыжки. Что это с ним? Кажется, дух покинул его тело и оно застыло в оцепенении!