Вера Огнева - Меня зовут I-45

Луция она нашла на расчищенном пятаке у ворот склада. Оглушенного, но все-таки живого. Он распластался по асфальту, на разбитой голове блестела кровь, в которой уже извивались нити местных пиявок. Бритва прогнала их огнем зажигалки – пальцы тряслись так, что она боялась заодно спалить щетину волос. Затем взвалила Луция на себя и потащила к медпункту.

Луций шатался, но шел. В полубреду что-то бормотал про имманес, много и со смаком ругался, заваливался на Бритву, утыкаясь макушкой в шею, и перемазал ее кровью. Почти не открывал глаз, пока на яркий миг в небе не вспыхнула сверхновая и небо не посветлело от взрыва. Они остановились у грузового шлюза, тесно прижавшись друг к другу, и зачарованно наблюдали пик, затухание и остаточные волны, бирюзовые, как морская вода.

Лишь после они узнали о неудавшемся бегстве I-45. Что ж, скатертью дорога. О сумасшедших суках Бритва никогда не жалела.

И теперь она играла в доктора. Луций задумчиво изучал ее голый живот под краем обрезанной майки, – Бритва с удовольствием влезла в нее после душной шкуры спецовки. Держал пальцы в опасной близости от ее бедер. Поднимал затуманенный взгляд, от которого внутри все переворачивалось.

Когда он так делал, Бритва давила на рану сильнее. Луций приходил в себя и вскрикивал от боли. Пена шипела на краях сорванной кожи, лопалась пузырьками на коротких иглах темных волос.

– Как начет выпить? – донесся его глухой голос. Бритва опустила взгляд, отчаянно надеясь, что ослышалась. Но Луций ожидал ответа с непрошибаемой серьезностью.

– Вечером, – ответила она вперед своего здравого смысла. – Дерьмовая ночка выдалась, пойду посплю.

Она бросила опустошенный пузырек с антисептиком и тряпку в урну. Снова оценила рану. Голову от кровавой коросты они отмыли, и теперь ранение выглядело не так устрашающе. Просто царапина; содранная полоса кожи от лба до затылка. Кровавый пробор.

Пациент жить будет.

– Эй! Спасибо.

Бритва даже обернулась, не веря своим ушам. Похоже, травма головы немного вправила Луцию мозги.

Уже в гостиничной ячейке она привалилась лопатками к двери и накрыла лицо ладонями. Со стоном растерла лоб и щеки, один за другим скинула ботинки в угол. Те зацепили бамбуковую стойку-вешалку и повалили на пол. Бритва не стала ее поднимать. Прошла к кровати и рухнула лицом в одноразовые, пахнущие химией простыни. Ноги гудели. Тело расслабилось, проваливаясь в долгожданный сон…

Заверещал коммуникатор.

Бритва вскинула голову и нахмурилась. На личный номер ей звонили крайне редко. Она завела его для своих дел, которые не предназначались для ушей коллег из Управления.

Она поднялась – так резко, что перед глазами заискрило. Подошла к окну и вытащила верещащий кусок пластика из куртки. Номер был незнакомым, семизначный код Второй курии.

Бритва запустила руку под волосы на затылке, надавила на бугорок под кожей. Теперь чип, встроенный в имплантат, не записывал. Она вставила наушник в свободное от некса ухо и приняла звонок.

– Да?

«Привет, Три-Два-Шесть. Как дела?»

А голос оказался вполне знакомым. Эзоп. Его хриплый лай Бритва узнала бы с любого конца вселенной.

Вышел-таки на свободу. Интересно, что для этого пришлось сделать «псам»?..

– Не родила пока. Чего звонишь? – Она решила перейти сразу к делу. Некс, отключенный надолго, мог привлечь ненужное внимание в Управлении. – Я работала с Аларихом. Он мертв.

«Аларих – всего лишь пиксель в нашем знамени, забыла? «Псы» вызывают, Три-Два-Шесть. Завтра.»

Остатки сна как рукой сняло. Бритва скрипнула зубами. Она и не думала, что до последнего этапа дойдет дело. Хотелось отключить коммуникатор и притвориться, что она ничего не знала. Не видела, не слышала, была ни при чем.

Вот только с Эзопом такие трюки не прокатывали.

– Я не в Управлении.

«Знаю. Не беда. Цецилий с тобой?»

– Да. – Она накрутила бисерную нить занавески на палец. Луций во дворе наконец поднялся – тяжело, опершись на колени, – и похромал в свою комнату на первом этаже.

«Потеряй его.»

Палец Бритвы остановился, выпустив бисерную нить.

– Что?

«Ну, грохни его.»

Бритва ошеломленно молчала.

«Послушай, никто и не заметит. Расследовать на территории Эоса никто не даст. У вас в Управлении даже голубя Юпитеру пожертвуют, лишь бы не возвращался.»

Она нахмурилась. От этих слов в груди поднялась злость – как рвота.

– Пошел в задницу, и больше не звони.