Александр Янтер - На суше и на море - 1978

Эта ночевка также была тревожной и беспокойной.

Утром Георгий выделил на завтрак по два сухаря и по кусочку сахара. Саша хмурился, но молчал.

Выйдя на реку, они быстро заскользили по ее поверхности. Здесь опасных промоин не было. Георгий, как и раньше, через каждую тысячу шагов перекладывал по патрону из одного кармана в другой.

К полудню за крутым поворотом реки показалась широкая и длинная коса, переходящая в пологий косогор с растущими на нем большими березами.

— Смотри, Саня, вон наша коса, — показал Георгий палкой, и оба поспешили к ней.

Вот и сломанная береза, под ней куча сложенных крест-накрест деревьев, засыпанных снегом. Вокруг множество звериных следов. Некоторые из них — свежие. Здесь же разбросаны обрывки тряпок. Это насторожило путников, и они поспешно начали разбирать деревья, под которыми находился продовольственный склад. Тарзан крутился под ногами и разгребал снег лапами.

Убрав последнее дерево, они не поверили своим глазам: брезент был весь в дырах, а в нескольких местах разодран.

Носков отбросил его в сторону. Под брезентом лежали изорванные пустые мешки.

Переборов оцепенение, они осторожно вытащили остатки мешков из-под снега, стали вытрясать их над брезентом. От рыбы для собак не осталось даже хвостов и костей. Мешок с мукой был разодран, и она вся перемешалась со снегом. Лишь немного удалось собрать ее в уцелевших углах мешка. Даже консервных банок не оказалось на месте. Только перекопав весь снег вокруг, они нашли несколько помятых и изгрызенных банок. По следам и по манере разорения было видно, что виновником разбоя была росомаха. Этот таежный вор не боится подходить к жилью человека. Не испугал зверя и запах бензина от старого брезента. Вероятно, он-то его и привлек. Походив вокруг несколько дней и не заметив опасности, росомаха добралась до склада. А уж добравшись, ничего не оставила: разорвала и растащила все; остальное довершили другие звери.

Положение было катастрофичным. Носков и Оленев долго молча стояли над остатками продуктов, затем стали разводить костер. Сварили обед из полбанки консервов, пообедали, каждый думая о своем. Наконец Носков тихо проговорил:

— Плохи наши дела!..

— Совсем нет выхода, Юра?

Георгий по опыту знал, что в таких случаях надо говорить правду, какой бы она ни была.

— Совсем безвыходных положений не бывает, но это один из тех редких случаев, когда шансов на благополучный исход почти нет… Нам идти к океану до ближнего поселка около трех недель. Путь по реке длиннее втрое. А напрямик пройти нам не по силам. Снег видишь какой — даже на лыжах по колено вязнешь. Продукты мы можем растянуть самое большое на пять дней. Устройство ночлегов тоже потребует сил и времени. И с каждым днем темп нашего продвижения будет снижаться.

— А ружье? Неужели мы не сможем ничего добыть? — удивился Саша.

— У нас всего пятнадцать патронов. Четыре из них с пулями, три с картечью. Того, что мы добудем восемью дробовыми зарядами, может хватить нам на два-три дня. Ведь тут только водятся зайцы, соболь да кедровка, а в тундре — куропатка. Пулями же мы здесь вряд ли что добудем: медведи теперь спят, а северные олени остались в верховьях реки. Как видишь, наши твердые шансы — на неделю, максимум на десять дней. А остальные десять только наша воля.

— Но ведь были случаи, когда без пищи люди держались и дольше.

— Вот именно — держались. А нам нужно идти по глубокому снегу. Но главное — не впадать в отчаяние: тогда наверняка пропадем. Превозмочь невозможное — это единственный шанс в нашем положении. Говорю это сейчас потому, что будет очень трудно, а тогда тяжелее воспринять правду. Надо знать обо всем заранее. И не хныкать! А сейчас пора готовить ночлег.

Вечером, приготовив все необходимое на ночь, они сели за трапезу, урезанную Георгием до минимума.

— Может, не сразу будем садиться на голодный паек? — спросил Александр. — По пути что-нибудь подстрелим.

— Нет, Саня, потом нам труднее будет что-нибудь добыть. Пока мы еще крепко стоим на ногах, а руки твердо держат ружье — можно надеяться на добычу. Поэтому из рюкзака будем брать самую малость. И еще раз — не хныкать! Иначе костлявая быстро возьмет нас за глотку.

Костер прогорал. В стороне океана, куда лежал их путь, в прозрачном воздухе ярко мерцали звезды. По реке разносились гулкие раскаты рвавшегося льда. На косогорах и по распадкам громко, как выстрелы, трещали деревья. Мороз усиливался.