Александр Янтер - На суше и на море - 1978

Саша молчал, еще острее переживая несчастье, последствия которого он теперь ясно понимал.

— Ничего, Саня, не унывай! Харчишки растянем на несколько дней. Ружьишко и к нему полтора десятка патронов у нас есть. А там и к нашему складу выйдем. Так что не пропадем!

— И как я не доглядел?! — с отчаяньем воскликнул Оленев и, взяв топор и пустой рюкзак, пошел в глубь леса за березовой корой. Следом за ним направился и Георгий.

К вечеру они заготовили запас топлива для ночевки. За ветками кедрового стланика для постелей пришлось лезть высоко в гору. Но стланик — кустарник колючий, его не уложишь как лапник ели или пихты, поэтому сначала приходилось обрезать мелкие веточки и их уже укладывать для ложа. На это тоже ушло немало времени. И хотя они принесли по большой охапке стланика, подстилка получилась жидковатой.

Только покончили с устройством постели, появилась новая работа: костер растопил снег и оказался в глубокой яме. Пришлось уже в темноте рубить березы и строить настил для остра. Лишь к полуночи, закончив все приготовления и наскоро поужинав, путники улеглись спать. Но вскоре проснулись от холода. Поддон под костром сгорел, и костер снова осел в снег, около часа делали новый настил. Еще дважды за ночь приходилось повторять то же самое.

На рассвете они поднялись продрогшие, не выспавшиеся, только теперь осознав всю сложность создавшегося положения.

Третий день Георгий и Александр шли по льду коварной реки, там, где русло сжимали отвесные скальные «щеки», река глухо шумела подо льдом. В таких местах они были предельно осторожны. Безопасней бы идти берегом, но глубокий снег и крутые склоны каньонов требовали значительного напряжения сил и обильной пищи. Трехдневный же запас продовольствия на одного человека приходилось делить на двоих. Поэтому они шли по льду реки, стремясь быстрее выйти к продовольственному складу.

— Пришли! — радостно воскликнул Саша, указывая на галечную косу, показавшуюся из-за очередного поворота реки.

Георгий достал из полевой сумки карту, внимательно сверил ее с местностью. Все эти дни методично, через каждую тысячу шагов, он перекладывал по патрону из одного кармана в другой, а переложив десять патронов, отмечал пройденное расстояние на карте.

— Нет, Саня, эта коса не наша, хотя и похожа. Нам сегодня до нее не дойти. До склада еще километров пятнадцать. Надо готовить ночлег, пока светло.

— Да как же не наша! Вон, видишь, против косы крутой обрыв и береза сломанная рядом!

— На Камчатке много сломанных берез и крутых обрывов, — спокойно возразил Георгий. — Пошли к той березе устраиваться на ночь.

Только подойдя к упавшей березе, Саша убедился в своей ошибке. Нахмурившись, он вяло принялся за устройство ночлега.

— Ну, что нос повесил? Три дня не досыта поел и уже расклеился. Завтра к полудню будем у склада, тогда наешься «от пуза». Пошли за топливом!

Приготовив ночлег и топливо на ночь, оба устало опустились у костра. Разостлав на снегу полотенце, Георгий выложил на него оставшиеся продукты: дюжину сухарей, десяток кусочков сахара, граммов сто масла и полпачки чаю. Оставив на полотенце четыре сухаря и четыре кусочка сахара, остальное снова убрал в рюкзак. Разрезал масло на три части и две из них тоже убрал.

— Зачем? — удивился Саша. — Дели на два раза: половину сегодня, другую на завтрак. Чего зря таскать — обедать будем у склада.

— На всякий случай, — проговорил Георгий, сосредоточенно завязывая рюкзак и кладя его под изголовье немудреной постели.

— Ты думаешь, что мы склад не найдем? — встревоженно спросил Саша.

— Почему же? Найдем. — Носков отсыпал из пачки на ладонь немного чаю и, всыпав в кипящий котелок, снял его с огня.

— Так чего же ты трясешься над чаем, как старая бабка над пенсией?

— Таежная привычка, — и, налив в кружку чаю, охотовед подал ее товарищу. — Пей, ты любишь чай прямо с костра, а я не терплю, когда язык обжигает.

Немного утолив голод, Саша смягчился и, передав кружку Георгию, закурил длиннющую «козью ножку».

— Тебе приходилось когда-нибудь бывать в подобных переплетах? — затягиваясь махорочным дымом, спросил он.

— Приходилось. И даже хуже. Там, на материке.

— На материке?!

— Ты что удивляешься? Если хочешь знать, материковый Дальний Восток населен меньше, чем Камчатка и Сахалин. — И, прихлебывая чай из кружки, охотовед стал рассказывать проводнику о первых землепроходцах, об освоении Сибири, Камчатки и других отдаленных краев земли Российской…