Александр Янтер - На суше и на море - 1978

Собственно, Мандалай — вовсе не древний город. Он был основан королем Миндоном в 1857 году, и большинство сооружений, включая городские стены, королевский дворец, пагоды и монастыри, относятся к середине прошлого века. Однако гора Мандалай, возвышающаяся над городом примерно так же, как Акрополь над Афинами, издавна считалась священным местом буддистов. Существует легенда, что Будда, навестив своего ученика Ананду, предсказал: у подножия этой горы на две тысячи четырехсотом году после создания его учения (а именно в 1857 году) возникнет великий город, всемирный центр буддизма. Бирманцы говорят, что это предсказание и побудило Миндона перенести сюда свою столицу из соседнего города Амарапура. Однако еще задолго до основания Мандалая бирманские короли меняли свою резиденцию несколько раз. Причины самые разнообразные: от санитарных (крупный город во влажном тропическом климате, при отсутствии налаженной канализации, неизбежно начинает задыхаться в собственных отбросах, и вспыхивающие эпидемии вынуждают жителей уходить) до политических, стратегических и религиозных (нередко гороскопы предписывают бирманцам, в том числе и королям, на определенном году жизни менять место жительства). Вряд ли Миндон руководствовался только личным гороскопом. Нижняя Бирма в то время была уже занята англичанами, и не было никаких оснований полагать, что хищники колониализма остановятся на этом. Возможно, король Миндон рассудил, что гораздо проще построить новую укрепленную столицу, чем укреплять старую. А для придания новой должного авторитета и был создан миф о пророчестве Будды. Впрочем, не исключено, что миф действительно древний, и бирманские короли жили во временных столицах неподалеку, выжидая, когда настанет указанный срок.

Король Миндон спешил: угроза с юга нарастала. У подножия горы Мандалай он выбрал квадратный участок (два на два километра), приказал обнести его мощной стеной из кирпича и окружить шестидесятиметровой ширины рвом. На стене установили сторожевые павильоны с орудийными платформами. Возможно, в XVIII веке такая крепость и считалась бы неприступной, но в середине XIX века у англичан уже было абсолютное превосходство в военной технике, и кирпичные стены (кстати, невысокие, всего восемь метров) не спасли Мандалай от английской артиллерии. Во время третьей англо-бирманской войны почти все сооружения в пределах крепостных стен были уничтожены, остальное довершила английская же авиация в 1944 году.

Нынешний Мандалай, большой и шумный, хотя и малоэтажный, обступает крепость со всех сторон. По улицам вдоль заболоченного рва курсируют низенькие переполненные автобусы, цокают подковами лошади, запряженные в пестрые крытые тележки (такси в Мандалае нет, и эти тележки их заменяют), едут девушки на велосипедах (велосипедисток в Мандалае превеликое множество), прогуливаются, оживленно беседуя, монахи в оранжевых и коричневых одеяниях. Кстати, мы выяснили, какое значение имеет их цвет: монах в оранжевом тингане может покинуть монастырь в любое время, темно-коричневый же тинган означает пожизненное и строгое монашество, с соблюдением всех канонов религии.

В своем знакомстве с городом мы были не слишком оригинальны — начали с восхождения на гору. Сверху Мандалай не похож на город. Под белёсым просторным небом, под косыми полосами солнечного света и мелкого, почти невесомого дождика раскинулась заставленная пагодами долина, с трех сторон окаймленная синими горами, а с четвертой — бледно-зеленой рекой Иравади, настолько разлившейся, что невозможно определить, где ее главное русло. Тропическая влажность наполнила эту плоскую чашу до краев, и, лишь поднявшись к самой верхней пагоде, мы избавились наконец от духоты. Тесные кварталы деревянных домов казались сверху игрушечными. Стоянки конных повозок походили на колонии муравьев.

Отдохнув после подъема, мы спустились вниз, к библиотеке Кутодо. Этот комплекс маленьких белых «часовен», увенчанных ступами, каждая из которых представляет собой уменьшенную копию знаменитой пагоды Швезигон, был заложен королем Миндоном одновременно с городской крепостью. Стремясь придать Мандалаю величие всемирной столицы буддизма, бирманский король созвал у себя Пятый Великий Собор буддистов, на котором канонизированные религиозные тексты решено было начертать на каменных плитах для вечного хранения в Мандалае.

Бирманские коллеги говорили, что напротив Мандалая, за Иравади, стоит огромный колокол, который непременно нужно увидеть. История его такова. В начале XIX века король Бодопайя, видимо страдавший гигантоманией, задумал воздвигнуть на правом берегу Иравади грандиозную ступу двухсотметровой высоты. Для постоянного наблюдения за строительством он даже перенес свою резиденцию на небольшой островок посреди реки. В 1819 году король умер, и, как это часто бывает, у его преемников не хватило энтузиазма завершить начатое. Так и осталась на берегу великой реки колоссальная прямоугольная глыба стопятидесятиметровой ширины — основание несостоявшейся пагоды, сильно пострадавшее вдобавок во время землетрясения 1838 года. Грандиозная трещина развалила эту глыбу почти пополам. Колокол предназначался для пагоды Бодопайи.