Роберт Уилсон - Хронолиты

– Неужели?

– Тебе ведь прочитали целую лекцию.

– Все дело в совпадениях? В том, что Сью называет тау-турбулентностью? Не уверен, что всему этому стоит верить.

– Стоит, – ответил Моррис. – А также тому, как на это смотрит Конгресс и Администрация президента. Два реальных факта о Хронолитах. Первый: никто понятия не имеет, как они сделаны. Второй: знание об этом зарождается где-то прямо сейчас, пока мы разговариваем. Поэтому мы предоставляем Сью и людям вроде нее средства выяснить, как построить такую штуку, но, возможно, такая тактика ошибочна – и мы выпускаем знание на свободу, оно может попасть не в те руки, и, возможно, ничего бы этого не случилось, не открой мы первыми ящик Пандоры.

– Закольцованная логика.

– И поэтому она неправильная? Учитывая ситуацию, в которой мы находимся, ты хочешь исключить такую возможность только потому, что она не укладывается в красивый силлогизм?

Я пожал плечами.

Он добавил:

– Я не собираюсь извиняться за то, каким образом мы копались в твоем прошлом. Это одна из вещей, которые всегда делаются в условиях чрезвычайного положения. Вместе с мобилизацией людей или подготовкой запасов еды.

– Не знал, что я мобилизован.

– Попробуй относиться к этому именно так.

– Потому что я учился у Сью Чопра? Потому что оказался на пляже в Чумпхоне?

– Скорее, потому что мы связаны одной нитью, которую пока не можем увидеть.

– Как… поэтично.

Несколько минут мы ехали молча. Солнце проглядывало сквозь прорехи в облаках, лучи света блуждали по Иерусалимским холмам.

– Скотти, я человек здравомыслящий. Во всяком случае, мне нравится так думать. Я до сих пор хожу в церковь по воскресеньям. Работа в ФБР не делает из человека монстра. Ты знаешь, что такое современное ФБР? Это не игра в «полицейские и воры», темные плащи и прочее дерьмо. Я двадцать лет занимался канцелярской работой в Куантико. Я – квалифицированный стрелок, но ни разу не спускал курок во время полицейской операции. Мы не такие уж и разные, ты и я.

– Ты меня не знаешь, Моррис.

– Ладно, ты прав, я преувеличиваю, но давай примем как данность, что оба мы нормальные люди. Самое сверхъестественное, во что лично я верю, это то, о чем я прочитал в Библии, да и верю-то один день из семи. Все считают меня рассудительным. Даже скучным. А ты считаешь меня скучным?

Я пропустил это мимо ушей.

Он продолжал:

– Но мне снятся сны, Скотти. В первый раз я увидел Чумпхон по телеку в Вашингтоне, но, что удивительно, я его узнал. Потому что видел раньше. Во сне. Ничего конкретного, ничего пророческого, ничего такого, что убедило бы кого-то. Но как только я его увидел, сразу понял, что это станет частью моей жизни, – он смотрел прямо перед собой. – Хорошо бы, чтобы завтра к вечеру облака рассеялись. Будет проще наблюдать.

– Моррис, – подал я голос, – и я должен тебе поверить?

– Зачем мне врать тебе?

– А почему нет?

– Почему нет? Ну, может, потому, что я тебя тоже узнал, Скотти. В смысле, я видел тебя во сне. Узнал сразу, как только увидел. Тебя и Сью, обоих.

Когда я оглядываюсь назад, мне начинает казаться, что я слишком много говорю о себе и слишком мало о Сью Чопра. Но я могу рассказать только свою собственную историю, то, что пережил сам. Думаю, Сью была слишком занята своей работой и не замечала, что к ней относятся как к ребенку, находящемуся под опекой государства. То, что она смирилась с таким положением вещей, беспокоило меня. Вероятно потому, что я сам сталкивался с этими ограничениями и пожинал те же плоды. У меня был доступ к лучшим и новейшим процессорным платформам, к эксклюзивным инкубаторам кодов. Но в то же время я стал объектом пристального наблюдения, даже пожертвовал образцы ДНК и мочи ради молодой науки о тау-турбулентности.

Я пообещал себе, что буду терпеть все это, пока не оплачу большую часть операции, которая нужна Кейтлин. А потом возможно что угодно. Если марш Хронолитов продолжится и кризис будет усугубляться, я хотел бы быть дома, рядом с дочерью.

Что касается Кейт… Максимум, что я мог для нее сейчас сделать – это поддержать эмоционально и утешить, если отношения с Уитом испортятся, быть дублером отца. И у меня было чувство, можеть быть такое же сильное и необъяснимое, как сны Морриса, что рано или поздно я ей понадоблюсь.

Мы находились в Иерусалиме, где Хронолит извещал о своем прибытии повышением радиационного фона, как извержению вулкана предшествует подземный грохот. «А не наблюдались ли здесь, – думал я, – заодно и предостерегающие всплески тау-турбулентности, что бы это ни значило? Странные ощущения, витающие в воздухе, фрактальный каскад совпадений? И если так, можно ли было их уловить? Дать им объяснение?»