Геннадий Дмитриев - Настоящая работа смелых мужчин

— Думаю, что нет.

— Вот, то-то. Так что никому никуда сообщать об этом не стоит.

— А если подключить к этому журналистов?

То, что рассказал доктор, не укладывалось в моей голове, происходило что-то ужасное, циничное и жестокое, одно дело, когда про такие вещи читаешь в газетах, другое — когда это происходит на твоих глазах, и чувство беспомощности, невозможности противостоять злу комом подкатывает к горлу.

— Бессмысленно! Журналистам нужны факты, документы, фотографии, а не догадки и рассуждения. На основе наших с тобой размышлений и домыслов ни один журналист не напишет статью. Вот если бы удалось добыть документы, подтверждающие наши соображения, тогда можно было бы и рискнуть.

— Но как?

— Надо бы мне поближе познакомиться с этой клиникой, каким-то образом попасть туда. Если там ведутся работы, начатые в фашистской Германии, то у них должны быть сведения о моем отце! Я должен узнать правду!

— Если это не тот доктор Вагнер, то вполне возможно, что имя Вашего отца ему ни о чем не говорит, да и как Вы сможете попасть в клинику?

— Попасть в клинику можно только либо в качестве пациента, либо в качестве сотрудника. Но сотрудников они подбирают себе сами, не думаю, чтобы при клинике был отдел кадров.

— Хотите прикинуться сумасшедшим и попасть туда в качестве пациента?

— Прикинуться сумасшедшим не так просто, как тебе кажется, а потом их интересует определенный контингент, они сами решают, кто подходит им, а кто нет. Да и пребывание в качестве пациента ничего нового не даст. Тебе просто повезло, невероятный случай! Не каждому приходится пережить состояние клинической смерти, да еще и при этом подслушать столь интересный разговор!

— Значит, попасть Вам туда просто не реально. Что же делать, Станислав Викторович?

— Есть у меня одна мысль. Нужно сообщить им, как бы невзначай, что мне что-то известно о секретной лаборатории гестапо. Если в твоей клинике действительно ведутся работы, начатые немцами, то они должны забрать меня, чтобы выяснить, что мне известно, а если так, то у меня есть реальный шанс разрешить вопрос, который мучает меня уже тридцать лет!

— Кому же Вы собираетесь это сообщить?

— Да, хотя бы твоему подполковнику, полечу с тобой, а там посмотрим.

— Но ведь это огромный риск! Если Вас и заберут, то не для того, чтобы снабдить секретными документами и выпустить не свободу! А могут и не забрать, а грохнут где-нибудь, да и дело с концом.

— Нет, заберут, обязательно заберут! Если они узнают, что документы из секретного архива гестапо попали в руки советских медиков, то они непременно захотят узнать, проводились ли подобные исследования в Советском Союзе, и какие результаты получены.

— Думаю, что их шпионы уже все выяснили, еще до того как Советский Союз развалился.

— Не всегда разведке удается добыть нужные сведения. Тем более что исследований таких не проводилось, значит и сведений у них быть не может. Но интерес должен возникнуть.

— А почему Вы думаете, что подобные исследования в Советском Союзе не проводились? Может быть, Вы просто о них не знаете?

— Нет. Точно не проводились. Иначе секретные материалы гестапо ко мне бы не попали. Их бы просто изъяли из библиотеки академии. Так что нужно попытаться попасть в клинику.

— А потом? Что потом? Думаете, Вам удастся оттуда выбраться? Вы ведь не Джеймс Бонд, и не Штирлиц!

— Да, не Штирлиц, и уж точно, не Джеймс Бонд! Просто старый хирург предпенсионного возраста. Но, ты-то, точно выберешься оттуда. Тебя официально направили в клинику для психологической реабилитации, следовательно, ты должен вернуться нормальным, здоровым, готовым к работе специалистом. Если бы пациенты бесследно исчезали в этой шарашке, то никто бы туда их не направлял. Значит, мне нужно будет каким-то образом передать тебе сведения, которые, надеюсь, мне удастся получить. Да и меня они должны вернуть. Меня будут искать, ведь я не частное лицо, а как-никак, начальник отделения госпиталя. А лишние проблемы им, как я понимаю, не нужны.

— Но, а если мне и не удастся выбраться оттуда, то все равно мне важнее знать правду о моем отце, и я узнаю ее, чего бы это мне не стоило!

Мы решили остановиться на этом варианте. Доктор Архангельский летит со мной, якобы для сопровождения раненых, и пытается войти в контакт с подполковником, который встретит меня на аэродроме. Сомнения не давали мне покоя, мы брались явно не за свое дело, бросаться сломя голову в авантюру приключений уже не по возрасту ни мне, ни Станиславу Викторовичу. Это в кино хорошо смотреть, как герой-одиночка борется с мировым злом, на деле — все наоборот, не хочется, ох как не хочется лезть в петлю.