Геннадий Дмитриев - Настоящая работа для смелых мужчин

Нужно сказать, с кочевниками у свангов складывались не только военные отношения, между ними была налажена и торговля, но поскольку денег кочевники не имели, то торговые отношения сперва строились на основе натурального обмена. Но со временем сванги стали расплачиваться с соседними племенами своими монетами, объясняя, что за них у свангов они могут купить. Так деньги, которые чеканили сванги, стали межплеменной валютой.

Праздник, на который мы были приглашены, продолжался, праздники Богов неба длились три дня. Небо у свангов считалось отцом, земля — матерью. Были у них и другие Боги: Бог Солнца, Луны, плодородия, охоты, и прочие, а так же множество всевозможных духов: леса, воды, гор и всего, что окружало их. И надо всем этим множеством богов и духов возвышался главный, единый Бог Род, породивший все, что существует на этом и на том свете.

Я сидел вместе с пожилым свангом, по имени Актар, одним из вождей, наблюдая за ходом праздника. Длинная, с проседью борода, орлиный нос и светлые, живые глаза придавали ему вид мудреца, знающего толк в этой жизни.

— Расскажи мне о своем народе, — попросил Актар, — о ваших Богах.

— Когда-то, тысячи лет назад, — начал я свой рассказ, — наш народ тоже молился языческим Богам, как и ваш. Они жили общиной, возделывали землю, пасли свои стада и защищали земли свои от врагов. И не было среди них ни рабов, ни господ. Но потом, когда люди стали производить больше, чем могли потребить, появились богатые и бедные. Одни имели все, другие только жалкие крохи.

— Но, почему, — спросил сванг, — когда люди стали производить больше, чем могли потребить, появились бедные? Ведь тогда всем всего должно было хватать с избытком?

Я пытался с позиций теории Маркса объяснить свангу причины разделения людей на классы, и пришел к выводу, что справиться с этой задачей не могу. Когда я изучал в академии теорию марксизма, исторический материализм, вникая в сущность мудреных научных терминов, казалось, я все понимаю, не раз объяснял на семинарах суть теории классов, не один раз сдавал экзамены, получал высокие оценки преподавателей, а тут…

Я просто не смог ответить на элементарные, простые вопросы этого наивного, не владеющего никакими методами научного познания, дикаря, живущего в свободном, не отягощенном привычными нам пороками, обществе, не ведающим социального неравенства и классовой борьбы.

Выделение из народа определенного слоя людей, не занимавшихся производительным трудом, а осуществлявших функции управления, у свангов уже произошло, произошло и разделение труда, возникли и товарно-денежные отношения между общинами, между свангами и соседними племенами. Но такое разделение не привело к образованию классов. Да, вожди, жрецы, не создавали материальных ценностей, и жили за счет общества, но у них не было средств производства, и следовательно, по Марксу, их нельзя было назвать классом. Не было средств производства и у тех, что занимались торговлей.

Единственной зацепкой, которую я нашел в своих знаниях марксизма, было формирование рабовладельческого строя. Пленных было чем кормить, их уже не убивали, а заставляли работать. Но у свангов, как и у славянских народов, не было рабства! Регулярных войн они не вели, а если в межплеменных вооруженных конфликтах они брали в плен воинов противника, то после заключения мира их отпускали.

Все мои попытки объяснить свангу суть рабовладельческого строя разбились, как волны прибоя о гранитный утес, всего одним, наивным вопросом: «Как можно заставлять других работать на себя? Ведь это безнравственно!» Уровень нравственности у этих первобытных племен был гораздо выше, чем у нас — цивилизованных, обладающих высоким уровнем технических знаний, освоивших невиданные энергетические мощности, безнравственных, алчных дикарей.

У свангов была своя, устная «Библия», роль ее выполняли народные сказки-притчи, в которых боги на принципах ситуационного управления преподавали людям Великий Нравственный закон. В сказках описывалась некая ситуация, в которую попадал герой, и рассматривались возможные решения. Один из героев, действуя против своих личных интересов, но в интересах окружающих, выходил победителем из сложной ситуации, и получал награду, другой же, исходя лишь из своих эгоистических потребностей, не считаясь с интересами других, действуя, вроде бы на пользу себе, погибал или лишался всего, что имел.

Сказки рассказывали детям, и Великий Нравственный закон они постигали с пеленок, едва научившись понимать человеческую речь. У этого народа не было заповедей типа: «не убий», «не укради», нравственность в поведении людей была естественна, как дыхание.