Песах Амнуэль - Млечный Путь, 2016 № 02 (17)

— Поскорее, мы ждем, — поторопила учительница.

— Ну, э, — промямлил Ли, наморщив лоб и пытаясь вспомнить, о чем шла на уроке речь, и тут его осенило. — Формальдегид!

— Формальдегид?

— Да, — кивнул он, — и глюкоза.

В классе захихикали громче.

— И глюкоза?

— Да.

— Что-нибудь еще? — осведомилась миссис Рассел саркастично. — Прошла половина занятия, я успела произнести больше двух слов. Не припоминаешь?

— Глицерин! — сложив ладони рупором, страшным шепотом подсказал Стэнфорд, считавшийся классным остряком, многие поддержали его открытым хохотом. — Чувак, третье слово — «глицерин».

— Глицерин, — повторил Ли невозмутимо. — И медь. В пробирке.

— Медь в пробирке? — лицо миссис Рассел окончательно превратилась в переспелый помидор, у которого вот-вот лопнет кожура. — И что со всем этим нужно делать? В чем заключается практическое задание?

— Понятия не имею.

— Понятия не имеешь?

Ли откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и окинул ее взором некстати потревоженного сверхчеловека — раньше ему приходилось репетировать такое высокомерие перед зеркалом, но потом маска начала появляться по первому зову.

— Я нахожу эту дискуссию непродуктивной и утомительной, — зевнул он. — Как собеседник вы ниже всякий критики.

Стэнфорд восторженно присвистнул.

Миссис Рассел замерла на несколько секунд, изумленно распахнув рот, но, к ее чести, быстро пришла в себя:

— Что ж, поздравляю, низший бал за урок и снижение общей оценки по поведению за четверть ты сегодня заработал.

— Горе-то какое, — насмешливо протянул Ли.

— Хочешь отправиться к директору?

— Не очень. Подозреваю, он тоже посредственный собеседник.

— Чтобы завтра же явился в школу с родителями! — взревела учительница.

— Их нет в стране, но могу передать от вас привет.

Ли сладко улыбнулся и помахал миссис Рассел рукой, представляя, как машет ей с борта теплохода, отходящего от причала, а она остается на берегу и тянет к нему через парапет загребущие ручонки, багровея и задыхаясь от бессильной злости, потому что не может поймать и привлечь к ответу за ужасное преступление.

«За какое?» — хихикнув, поинтересовался неприятный голосок.

«За ограбление банка например», — подумал Ли весело.

А потом его вдруг выбросило куда-то за пределы окружающей действительности.

Он словно провалился в черную дыру и начал видеть, что происходит на другом витке лабиринта.

…Гангстерские двадцатые годы. В руке у него набитый пачками купюр тяжелый саквояж, с плеча свисает на плотном ремне автомат Томпсона… Здесь, совершив преступление, он успевает убежать. Эта реальность забавная, похожая на старый черно-белый кинофильм. Он смеется и присматривается к новому витку. Что же он там натворил? Угнал космический корабль, бросил погибать каких-то людей и смотрел в окошко иллюминатора, как тяжелый шар планеты постепенно превращается в булавочную головку, исчезая в верхних слоях атмосферы… На третьем витке лабиринта его наконец ловят и судят. Здесь за что? Он приглядывается, прислушивается…. Уничтожение значительной части населения. У планеты прокуренные легкие, она все равно обречена, так почему бы и не совершить веселый маленький геноцид? Похоже, в этой реальности он совершенно безумен, какой-то свихнувшийся диктатор, и сумасшествие — его оправдание. Что же произойдет на новом витке? В последней реальности, которую он наблюдает, случился взрыв, окрасивший горизонт в цвет цепной реакции деления, в цвет лопающихся, как гранатовые зерна, нейтронов, проливающихся на землю каскадом. От этого можно почувствовать себя Богом, когда небо скручивается в спираль инферно и его щепки летят во все стороны раскаленной плазмой…

Чем дальше, тем страшнее его преступления. Вероятно, попав в центр лабиринта, он уничтожит все мироздание. Или себя.

Он больше не смеется, ему становится не по себе, у него кружится голова.

Почему в нем столько желания уничтожать? Почему он все время один на каждом витке реальности? Может быть, что-то с ним не так?

Ли оглядывается вокруг.

Что происходит? Он грезит наяву?

Бежевые стены с портретами давно умерших людей, имитирующее дерево дешевенькое покрытие парт…

Где он сейчас очутился, в какой линии вероятности? Кого здесь успел убить?

Коричневый линолеум, кремовые жалюзи на окнах, исписанная мелом доска, плоские лица подростков… Похоже, он находится в школе. Он моргает и видит перед собой рыхлую краснолицую тетку с бычьими ноздрями, из которых валит пар.