Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия [калибрятина]

Не прерывая разговора, Берия указал нам на стулья, сделав жест пальцами - максимум две минуты. Распекание подчинённого закончилось словами: 'Подумайте над своим поведением'. Скорее всего, на том конце провода, человеку стало плохо.

- Наслышан про операцию, наслышан. Молодцы, спасли солдат из плена.

- Офицеров.

- Товарищ Амазонка, надо ещё разобраться, кто из них офицер, а кто красный командир или вообще рядовой. Это уже наша забота. Расскажите лучше про основное задание.

- Немцы распространяют ложную информацию. Человек, назвавшийся Яковом, таковым не является.

- И где он сейчас, товарищ Сфинкс?

- Остался на той стороне - тяжёлые ранения несовместимые с жизнью.

- Имя-то вы хотя бы узнали?

- Зовут Руслан, фамилию сказать не успел, скончался.

- Надо было принести тело.

- Каким образом, Лаврентий Павлович? По нам там из танков садили. Последние человек пятнадцать все полегли.

- И этот Руслан тоже? - нарком сверлил меня недоверчивым взглядом.

- Снаряд разорвался рядом с ним.

- А как же вы выжили?

- Мы находились на другом конце коридора, контролировали подход к зданию.

- Немцы почему всполошились?

- Их там было как комаров на болоте. Вполне вероятно заметили непорядок. Тем более перед акцией проходила ночная проверка.

- Так-так-так. Могло быть и предательство. - Берия откинулся на спинку кресла. - Какие ещё есть доказательства на лже-Якова?

- Я попросил показать пулевое ранение левой стороны груди. Он отказался, сказав, что все хотят жить.

- Кто может подтвердить ваши слова?

- Майор Белозерцев, Виктор Степанович. Он сразу предупредил о фальшивом 'Джугашвили'.

- Товарищ Сфинкс, осторожнее со словами 'фальшивый' и 'Джугашвили'. Найдутся те, кто интерпретирует ваше высказывание в невыгодном ключе перед Вождём.

- Я понял, Лаврентий Павлович.

- Надеюсь, нам ещё работать и работать. Я направил представление на награждение орденами Красного Знамени за спасение красных командиров из немецкого плена.

- А почему не Золотой Звездой?

- Станете гражданами СССР, тогда и посмотрим.

Песок тонкой струйкой сыпался из сжатого кулака Нарейсы. Вместо обычной пирамидки под рукой возникали то куб, то шар - так она тренировалась в управлении энергетическими щупальцами. Остаток отпуска она решила провести в Реабилитационном Центре, на берегу ласкового, тёплого океана.

- Серхео, почему ты не сказал Берии всей правды?

- Представь себе, притаскиваю я этого Руслана под очи всесильного наркома, он выясняет всю подноготную солдатика - где жил, кто родня. Родственников за шиворот и поминай как звали. Помнишь, что было с женой Якова? Она-то за что пострадала? Если Сталин не пожалел невестку, поддавшись эмоциям, то с посторонними церемониться вообще не стали бы. Да и с тем стукачом, которого ты приложила из 'Винтореза', могло выйти нехорошо. К выжившим офицерам естественно отнеслись с подозрением, но узнай Берия о таком факте, всех однозначно занесут в потенциальные предатели.

- Какой ты у меня умный, - она потёрлась носом о мой нос и сказала капризным детским голоском. - Хочу полетать.

- Ракетой или орбитальным перехватчиком?

- Перехватчиком. Он дальше летит.

Я посадил жену на ладонь, отвёл локоть назад и резко выбросил руку:

- Вперёд, Россия!

- Не бзди, Европа-а-а! - затихло вдали вместе с радостным визгом.

Глава 27. Личное дело

Поздняя осень. Промозглый ветер бросает мелкую изморось на стёкла. В доме тепло и уютно. Я не привередливый, мне всё равно, жарко или холодно, но здесь младший сын и Татьяна. Они не такие метеоустойчивые, им требуется комфорт. У окна стоит Вера, левая рука лежит на сгибе правой, пальцы правой руки теребят тонкое бриллиантовое ожерелье. Не мной подаренное. Она хмурит брови, иногда кусает губы.

- Серёжа, нам надо поговорить. Серьёзно, - сказано с толикой надрыва в голосе и быстрым взглядом на Татьяну. Та подхватывает Даньку на руки и молча уходит в другую комнату. За последние годы Вера сильно изменилась. Высокая, статная женщина, для которой не нужны туфли-шпильки. Дорогая одежда, стильная причёска - чувствуется столичный лоск. На лице властное выражение человека, привыкшего отдавать приказы. И сейчас это лицо выражало смятение, она не знала с чего начать трудный разговор.

- Садись рядышком, - я похлопал по дивану. - Разрулим проблемы, выясним недопонимания, если таковые есть.

- Нет, Серёжа, ничего мы не разрулим, - она повернулась ко мне и опёрлась о подоконник. - Время ушло. Здесь нет ни одной моей вещи, а из твоих - старый мобильник. Дом перестал быть нашим семейным очагом. Я проклинаю твою поездку на дачу, но ничего изменить нельзя. Ты стал чужим настолько, что страшно находиться рядом. В твоём взгляде я вижу холодного, расчётливого зверя, равнодушного ко всему, кроме собственных детей и Нарейсы. Татьяна тоже долго не задержится. Ей, как и мне, требуется простое женское счастье - вернуться с работы к тёплому, ласковому мужу, с которым можно поговорить о всяких мелочах, пусть даже и незначительных. Не обижайся, но ты больше походишь на древнее существо из мрачных глубин космоса, которым пугают впечатлительных любителей видеострашилок.