Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия [калибрятина]

- Кто вам дал право устраивать им свидание? - капитан вперил злой взгляд в лицо доктора.

- Они представились родственниками. И у меня нет приказа о запрете.

- С этой минуты есть, товарищ Копытов. О чём говорили?

- О рыбалке. Можете спросить у санитара...

- Уже спросили. Давно ушли?

- Часа три назад. А что, собственно говоря, случилось?

- В своё время узнаете, если в чём-то замешаны, - он криво усмехнулся и вышел, не попрощавшись.

Пётр Михайлович выглянул в окно, убедился, что машина отъезжает и шумно выдохнул - сердце дико колотилось от резкого впрыска адреналина в кровь. Гости вылезли из убежища и, как ни в чём не бывало, взялись за продукты.

- Вас не волнует приезд сотрудников гозбезопасности? - Коростина несколько удивило такое непрошибаемое спокойствие.

- В некоторой степени, - Анастасия хрустнула малосольным огурчиком.

- Нескромный вопрос - за что вас ищут?

- Пошумели немного в одном месте. Но мы не специально, так получилось, - она подцепила когтем ещё один. - Какая вкуснятина.

- Господин психиатр, мы ещё долго будем смотреть на холодный примус? Вы на чём собираетесь жарить картошку? - Сергей аккуратно разложил очищенные овощи.

- На жиру. С маслом уже давно проблемы, - доктор подозрительно осмотрел стол в поисках ножа и картофельных очисток.

- А вы какое предпочитали? Подсолнечное, горчичное, оливковое или из сливок?

- Крестьянское.

- Такое подойдёт? - о столешницу стукнул твёрдый брусок в бледно-жёлтой бумаге.

Пётр Михайлович осторожно развернул упаковку, отломил кусочек и с наслаждением покатал во рту:

- Как в старые добрые времена. Привкус немного другой, но в общем просто великолепно.

Примус немедленно раскочегарили, водрузили большую чугунную сковороду и зашипело, зашкворчало, разнося по комнате вкусный запах еды. Из навесного шкафчика появилась бутылка тёмного стекла с головкой, залитой сургучом. Её окружили три пузатеньких рюмки на коротких ножках - остатки семейного наследства.

- К сожалению, хлеб подвезут только за...- пышная буханка белого хлеба волшебным образом оказалась рядом. - Послушайте, я уже боюсь произносить какие-либо слова. Вы прямо как рождественский Дед Мороз. Какой подарок нужен, деточка? Коробка конфет? Пожалуйста. Коньки-снегурки? Обязательно есть...Нет, Сергей, спасибо, но для катаний на льду я слишком староват да и лето на дворе.

- Не хотите как хотите. Предлагаю вместо слабенькой наливки выпить чего-нибудь покрепче.

- Самогон? Увольте от этого пролетарского пойла. Я однажды попробовал и проклял тот день, когда поддался на уговоры коллег.

- Обижаете, Пётр Михайлович, мы...кхм...предпочитаем благородные напитки, - Сергей выставил на стол фигурную бутылку с надписью 'Арарат'.

- Шустовский?

- Не знаю. Давайте вскроем и определимся.

Щёлкнула винтовая пробка, по стеклу потекла тёмно-пурпурная жидкость, распространяя шоколадный запах. Корытин поднёс рюмку близко к носу, покачал туда-сюда, вдыхая терпкий аромат. Сделал глоток и прислушался к ощущениям:

- Неплохо, совсем неплохо, однако немного жестковат.

Подоспела картошка, поджарились колбаски и, следуя старорежимному этикету, все разговоры прекратились, пока идёт приём пищи или коротко и ёмко - трапеза.

После второй 'За присутствующих дам', доктор слегка прикрыл веки от удовольствия и, хитро поблёскивая глазами, мечтательно протянул:

- Эх, только сигары не хватает для полного счастья, если госпожа Анастасия не против.

- Госпоже всё равно, курите хоть веники, - она безразлично махнула рукой.

- Могу предложить только это, - Сергей протянул алюминиевый футляр с ножницами для обрезки, - Другие сорта пробовать не приходилось.

- И на том спасибо, - Корытин разжёг скрученные листья с надписью 'Havana', набрал в рот дыма и медленно выпустил через нос. - Давненько не баловался табаком, но ради такого случая можно и покурить. Давайте переберёмся на диван, табуретка не очень располагает к приятному времяпровождению.

Всё происходящее Пётр Михайлович, профессиональный врач-психиатр, обязан был расценить как мощный гипноз, наведённые галлюцинации, внезапное помутнение рассудка или чертовщина. Последний диагноз напрашивался сам собой, так как все остальные не имели никакой почвы. В далёком детстве бабушка Наина рассказывала ему об особенных людях, силой воли творящих чудеса и даже показывала примеры. Он безумно любил смотреть на таинственные движения рук, когда из внезапно вскипавшей воды получался отменный квас; хлебный мякиш превращался в сахарные пряники. А как она лечила? Что современный врач без скальпеля, эфира и клистирной трубки? Просто человек с некоей толикой знаний по медицине. Кто его гости, по сравнению со старой ведуньей Наиной? Опять всплыло царапающее '...этого мира', словно есть какой-то другой, совсем другой...другой...не этот...не в этом...