Борис Руденко - Очень холодно [сборник litres]

– Ой! – сказала Рива. – Лизуны.

Копошившиеся в яме толстые плоские существа длиной в руку почуяли тепло пришельцев и поползли вверх, слепо поводя безглазыми мордами. Гай присел, выставил руку. Передний лизун ткнулся в ладонь мокрым носом, начал было присасываться, но тут же разочарованно отвалился. Люди его не интересовали – лизуны в этом выводке были уже почти взрослыми. Через несколько дней они пророют ход сквозь толщу острова и отправятся искать хозяев и кормильцев – придонников или крупных рогачек. Присосавшись к их телам, лизуны будут путешествовать, пока не настанет время спаривания и кладки яиц. Но пока что они были здесь, что весьма порадовало Гая и его спутников. На острове Гая они не водились и поймать их считалось настоящеё удачей, потому что нежное мясо лизунов было очень вкусным. Его сушили и вялили впрок, но лучше всего было есть его свежим и сырым.

Они продолжили путь, и через некоторое время Гай почувствовал, что начался небольшой подъём, что укрепило его надежду на успех, ибо деревья растут только на старых островах, накопивших достаточно почвы. А ещё через несколько десятков шагов травяные заросли закончились, и они вступили в рощу. Это была замечательная роща – почти такая же большая, как на их родном острове, со старыми деревьями и – самое главное! – с молодыми, пригодными для изготовления лодки. Ровные, чуть сужающиеся кверху стволы высотой не менее пятнадцати шагов и толщиной в два мужских обхвата.

– Я же говорил! – радостно закричал Гай, не желая сдерживаться. – Я знал, что здесь есть деревья! У нас будет лодка!

Возбуждение прогнало усталость от проделанного пути. Сбросив поклажу и вооружившись, женщины отправились к яме лизунов заготавливать мясо, а Гай и Эдвар взялись за изготовление судна.

У каждого из них была пила. Хорошо, что Эдвар взял пилу, готовясь к побегу. Гай не успел его предупредить, но Эдвар взял. В общем, тут удивительного не было. Нож и пила – без них прожить непросто. И теперь они пилили вдвоём. Молодые деревья нужно обрабатывать очень быстро, потому что лишённая питания кора твердеет за считанные часы.

Дерево протяжно скрипнуло перед тем, как умереть, и упало на мягкую почву. Эдвар принялся отсекать гибкие тонкие ветви, а Гай вонзил в дерево нож почти до рукояти и осторожно нажал, вспарывая тонкую кору по длине ствола. Пока ещё она поддавалась легко, раскрываясь в обе стороны, обнажая мягкие, почти воздушные волокна сердцевины. В отличие от коры, молодая сердцевина, высыхая, становится ещё мягче и воздушней, и если бы Гай и его спутники намеревались остаться на острове, то использовали бы её для изготовления постелей или утепления жилища. Сейчас прежде всего следовало заняться иным. Гай сделал ещё один длинный надрез на конце поваленного ствола, и вдвоем с Эдваром они надвинули податливую пока ещё кору внахлёст по разрезу, формируя нос лодки, и закрепили её прочной повязкой из ветвей. Потом перешли к вершине и сделали здесь то же самое. Теперь оставалось лишь промазать щели вязким камышовым соком и ждать, пока кора затвердеет в заданных ей формах. А тем временем без спешки очистить ствол от внутренних волокон. Этим они и занимались, когда вдруг ощутили, как почва содрогнулась, и услышали низкий, могучий звук.

Где-то совсем рядом недра бескрайнего болота раздвинулись, открыв путь наружу колоссальному газовому пузырю, зревшему долгие месяцы или годы в пустотах твердого основания планеты. Огромные массы полужидкого донного ила неторопливо потёкли в освобожденное пространство, рождая тем самым новые течения и меняя старые, что управляли движением островов до прихода зимних холодов.

Подземный газ – тёплый и лёгкий, вознёсся мощным упругим столбом, пронзая атмосферу, пробуждая к переменам её нижние слои. Над болотом поднялся слабый ветер, но и его хватило, чтобы хотя бы ненадолго разогнать вечный летний туман…

Болотный катаклизм мягко, но ощутимо качнул Землю. Двери скрипнули, потёршись о косяки, с домашних полок попадала небрежно брошенная утварь, где-то коротко всплакнули дети.

Бертон выбежал из дома и поспешил к ближайшей сторожевой вышке. Толчок приведёт другой остров к Земле или навсегда разведёт их в разные стороны. Бертон хотел понять происходящее первым и как можно скорее. Быстро и ловко, почти так же, как в молодости, Бертон взбежал по лестнице на смотровую площадку и ощутил упругое прикосновение ветра, остудившее разгорячённое от усилий лицо. Ветер смахнул с поверхности болота туманную кисею, открыв и Другой остров, и несколько крохотных плавучих островков в пределах очищенного от тумана пространства. Тяжело дыша, Бертон без лишних слов отобрал у караульщика увеличительное стекло и поднёс к глазам.