Оксана Алексеева - Знаменатель

Даня не ошибся. Ветер бил ледяными порывами. Еще сильнее, чем в прошлый раз, когда мы стояли на этой крыше. Словно холод собрался со всей столицы и сконцентрировался в одном месте.

– Ты убил одного из нас, Знаменатель! Это ли не доказательство, что в тебе нет милосердия? Справедливость без милосердия – бойня. Через пятнадцать лет мир содрогнется оттого, что породил тебя.

Говорил только один. Остальные стояли рядом, чем-то неуловимым похожие друг на друга. Двое мужчин и две женщины. У всех в руках автоматы. Штефан находился чуть поодаль, но выражение его лица было таким же – хмурым, задумчивым.

Даня произносил слова размеренно, без тени напряжения:

– Я убил одного, но Логику среди вас не вижу. Кто из семейки пришил Логику? При живом Умиротворении после смерти Агрессии приоритеты колышутся, как мятник, не так ли, Осознание?

Мужчина покачал головой. Он выглядел измученным, уставшим:

– Это неважно. Ты и сам знал, что так получится. Убив одного, ты разрушил весь союз.

– И что, хочешь сказать, что теперь вам терять нечего? Лучше уж сражаться со мной, чем друг с другом?

– Именно.

– Тогда не будем тянуть. – Я не разделяла веселья Даньки, но его уверенность в себе была непоколебимой. – Если вы сегодня убьете меня, то этим двоим не нужно будет бороться за главный приз.

Я поймала взгляд Штефана. Мне не хватало способности Эмпатии, чтобы прочитать его эмоции, но можно было догадаться: он не простил этим людям смерть Ольги, и если их сегодня не убьет Данька, он сам готов стать Знаменателем, чтобы их… «вычеркнуть». Раньше ему удавалось цепляться за другие задачи, но теперь потухший взгляд говорил только о решимости довести до точки и наконец-то спокойно уснуть.

Мы оба, синхронизированные общим Чон Со, упали на бетонную поверхность сразу после первого щелчка. Действие началось и закрутилось вихрем. Теперь это были не столичные ветра, это Знаменатель в режиме атаки. Я оглохла от шума и потрясения. Не поднимая головы, отползала дальше. Крик раздался совсем рядом, и будто в замедленной съемке Данька выбил оружие из руки женщины, которая целилась в меня. Когда они приходили сюда, знали, что против Знаменателя у них шансов нет, и решили пожертвовать собой, чтобы убить меня или Штефана. Наверное, в самом деле, верили в свою миссию или похоронили надежду, потеряв друг друга. А может, просто, как выразился Даня, их замучила совесть от бездействия.

Омерзительный хруст, крики, выстрелы и снова стоп-кадр в вихре: Даня неестественно поворачивается в воздухе – в него попадает очередная пуля. Но и сейчас преимущество на его стороне. Я поднялась на ноги и побежала в сторону лестницы. Если Дане не будет нужды защищать меня, то его и без того высокие шансы только возрастут.

Но споткнулась, как будто подсекли на излете, и еще не успев упасть на руки, ощутила жгучую резь в ноге. Перевернулась и увидела Штефана. Он подбегал, чтобы на этот раз не промахнуться. Я отодвинула боль на задворки сознания – сейчас ей не место. Тоже подняла пистолет. И одновременно вторую руку – открытой ладонью вперед.

– Штефан! Мы можем этого не делать! Мы, черт возьми, еще пятнадцать лет можем этого не делать!

Мои слова его остановили. Я с трудом поднялась, перенося вес на здоровую ногу. Надо просто говорить. Вся несправедливость, что произошла с ним, будет отомщена. Или уже, раз автоматные очереди среди общего шума больше не раздаются. Знаменатель возвращает долг тем, кто убил Ольгу. Взгляд Штефана до сих пор затуманен, но это пройдет. Когда-нибудь.

Решившись, я откинула пистолет – пусть знает, что это не игры.

– Я люблю тебя, Штефан. Даже теперь, – сказала тихо и искренне.

Он покачнулся, но снова посмотрел прямо на меня:

– Я тоже люблю тебя, Вика. Просто это все… невозможно вынести.

И сразу после признания снова поднял пистолет, целясь. Я вскрикнула – не от страха, от неверия, от безумия происходящего.

Но за его спиной уже стоял Знаменатель. Мне достаточно было посмотреть в его глаза, чтобы решить дело. Удар. Один точный удар в шею ребром ладони – быстрый, будто молния сверкнула. Штефан, падая на бетон, успел надавить на курок, или это просто пальцы сжались в предсмертной судороге. Но теперь Штефан уже не целился, он потерял Цель.

Я не вздрогнула от свиста, стало не до того. Проваливаться в жизнь и смерть Штефана оказалось мучительнее, чем переживать все, что происходило раньше.

Очнулась в машине. Моя голова покоилась на коленях Дани. На меня был устремлен взгляд: ждущий, сочувствующий, тревожный.