Лэнс Паркин - Доктора Бесконечности

— Надеюсь, ты вытащил меня из душа не ради помощи с написанием реферата?

— Нет, нет.

— Расслабься, Вейм. Послушай. Да, я теперь повелительница времени, но я осталась самой собой.

Это его немного успокоило.

— Ларна, когда я сегодня утром управлял камерой, я заметил проблему. Мне кажется, что в неё могли проникнуть инопланетяне.

Ларна нахмурилась:

— Что за проблема?

— Я заметил это перед самым прибытием флота. Слушай, будет проще, если я просто покажу тебе. Приходи через несколько минут в камеру Эпсилон III.

Ларна встала:

— А почему нельзя пойти сразу?

Вейм указал на неё рукой:

— Ты в ночной рубашке.

Она уже встала.

— Она свисает до самых лодыжек. До Эпсилон III нужно всего на один этаж подняться. Идём.

Быстро выходя из комнаты, она едва успела триумфально улыбнуться Врейто… и врезалась в Доктора, пробегавшего мимо её двери. Он не дал упасть ни ей, ни себе. Он успел переодеться в свою обычную одежду, вернее, в одежду, которую он обычно носил. На всём Галлифрее только Доктор носил старый кашемировый сюртук, шёлковую рубашку, и строгие светло-коричневые брюки. Он уставился на неё поверх очков. Она начала извиняться.

Он, похоже, не заметил, во что она одета.

— Как я уже сказал, Ларна, нам это нужно обсудить, но сейчас я занят инопланетными делегациями. Зайди ко мне в девять с половиной колоколов.

Доктор умчался, позади него развевались фалды его сюртука. Она расстроилась. Он хотел обсудить с ней её поведение. Поведение было очень важно для повелителей времени. Не зная этого, она бы не смогла закончить Академию. Некоторые повелители времени до сих были наиболее известны своими небольшими нарушениями правил, совершёнными несколько столетий назад. Лорд Глебан до конца своих дней останется Глебаном Пердуном, несмотря на его прорыв в исследовании гидродинамики. Такие поступки могли испортить карьеру, сделать вас изгоем в лучших обществах. А больше всего её расстроило то, что Врейто оказалась права. Она могла себе представить самодовольную улыбку на лице служанки.

— Это не справедливо, — пожаловалась Ларна Вейму. — Это же он бежал, а не я.

Доктор сидел на ступне Рассилона, болтал ногами и ёрзал, пытаясь устроиться поудобнее.

В свою эпоху Рассилон считался архитектором. Некоторым современным повелителям времени было сложно в это поверить. Сейчас Рассилон считался величайшим из основателей, Отцом Галлифрея, тем, кто не только спас планету, но и дал ей умение путешествовать во времени и мудрость разумного использования этого дара. Эти его достижения значительно превосходили красивые здания. Современные повелители времени знали Паноптикум, воспринимали его как само собой разумеющееся. Они уже почти не пользовались сложными экситонными пейзажами Матрицы. Цитадель стояла тут так давно, что уже не выделялась; она доминировала над закрытыми кварталами Капитолия и одновременно сливалась с ними. Получилось, что некоторые из наиболее восхитительных зданий в известной вселенной стали ежедневным зрелищем, местом, через которое ты проходил на лекции и обратно.

Доктор завидовал сонтаранам и рутанам, тому, что они испытают сегодня вечером, когда впервые в жизни увидят Галлифрей. Мало кто из повелителей времени задумывался о том, насколько продуман был план Паноптикума. Статуи, стоявшие по углам, использовали явление перспективы. Когда заходишь в Паноптикум, проходишь под невозможно высоким арочным входом, то тут же видишь перед собой статую одного из легендарных Основателей Галлифрея, одного из тех шестерых, кому приписывалось создание современной цивилизации. К примеру, зайди в зал с севера, и увидишь в южном углу статую Омеги, большого бородатого мужчины, одетого в несколько романтизированную версию гидравлического космического скафандра, который был на нём одет у Ккабы, а шлем от этого скафандра статуя держала подмышкой. Твой мозг попытается понять размер и предположит, что эта статуя примерно в три раза выше среднего роста. А затем пройди к приподнятой области в центре зала. Статуя не будет изменяться. И лишь выйдя под навес Купола Паноптикума, ты поймёшь, насколько велик этот зал, что тебе понадобится час, чтобы его пересечь. И лишь обернувшись назад, чтобы посмотреть, сколько уже пройдено, ты поймёшь, что арка, через которую ты вошёл, была образована ногами другой статуи, и что Омега, должно быть, высотой с многоэтажку.

Если вы зашли с севера, то прошли между ногами Рассилона, между ступнями, каждая из которых размером с дом. Был способ запомнить имена статуй и то, что их прототипы сделали для Галлифрея. Это была старая детская загадка, шесть рифмованных строк, которые любой галлифреец знал наизусть. Доктор мог вспомнить только первую часть: