Лэнс Паркин - Доктора Бесконечности

— Заместитель командующего, мы потеряли вашего лидера, и я прошу у вас за это прощения, но что, по-вашему, мы можем сделать?

— Можно проверить последнее место, где мы его видели, — предложил Пендрел.

Воран сердито посмотрел на него:

— Что, никто до сих пор не проверил ксенодохию?

У него за спиной что-то забормотали монахи.

— Теперь, за совершённые вами ужасные преступления вас ждёт расплата от сонтарской расы, — проревел Сонтар. — Месть будет быстрой и страшной, и вселенная будет долго воспевать тот день, когда…

Воран зевнул:

— Поступайте как знаете, заместитель командующего, у нас сейчас есть проблема, которая…

— Исполняющий обязанности Президента! — прервал его голос из-за спины.

— Заткнись, Пендрел! Простите меня, Грол. Как я уже сказал, сложившаяся ситуация требует нашего полного внимания, и эта ситуация важнее, чем поиски какого-то пропавшего инопланетянина.

— Исполняющий обязанности Президента! — настаивал Пендрел.

Воран повернулся от сонтаранина к Пендрелу. Этот шут чуть ли не тянул его за мантию.

— Надеюсь, это очень важно.

— Очень, исполняющий обязанности Президента. Трансдукционные барьеры! Они отключены.

— Что? Кто это сделал? Включи их снова, идиот!

С другой стороны подошёл ещё один ассистент:

— В трансдукционные системы и в квантовые силовые поля не подаётся энергия.

Один из техников тревожно всматривался в глазную консоль:

— Полная потеря мощности во всех системах. Они все отключаются.

— Галлифрей абсолютно беззащитен, — подвёл итог Пендрел.

Лицо Грола растянулось в широкой безгубой улыбке. Затем он прищурился, глядя на исполняющего обязанности Президента.

— Адмирал Кракс, разрешаю начинать атаку! — сказал сонтаранин, и его изображение погасло.

Сонтарский флот не менял своей позиции со времени прибытия. Теперь же их спектронные двигатели включились, как один.

Флот сохранил построение в виде двойного клина и начал запуск вооружений. Они быстро набрали боевую скорость. Последние несколько дней их стратегические компьютеры анализировали Галлифрей. Бомбардировщики уже вылетели в авангард, торпеды были загружены в торпедные каналы. Системы энергетического оружия заряжались несколько дней.

Рутанский флот позади них тоже заряжался.

Сонтарские стратегические компьютеры предсказали это, но пришли к выводу, что для рутанских компьютеров атака сонтаранами Галлифрея будет неожиданностью. Рутанские стратеги, которых сонтарская наглость застанет врасплох как минимум на несколько секунд, быстро поймут, что есть два варианта развития событий: либо галлифрейцы быстро аннигилируют сонтаран, либо у сонтаран есть секретное оружие, достаточно мощное для того, чтобы проломить технологию, на миллионы лет опережающую рутанскую. Ни в том, ни в другом варианте вмешательство рутан не было разумным.

Внезапный сбой в энергообеспечении был неожиданным, но являлся провидением, знаком того, что боги войны на стороне сонтаран.

Как и было предсказано, рутанские корабли позволили сонтарскому флоту действовать, ограничиваясь наблюдением.

Командный мостик сонтарского корабля был похож на утробу: красный рассеянный свет, похожие на пуповины силовые кабели. В центре сидел адмирал Кракс, вокруг него на своих постах сидела сотня пилотов и бойцов. Он не мог их видеть — его глаза были прикрыты панелями, предоставлявшими независимое отображение флота и вражеских сил.

Истребители и бомбардировщики неслись вперёд, входя в атмосферу Галлифрея. Объединённая огневая мощь флота могла разнести планету в клочья. Как долго продержится Капитолий под такой атакой?

Галлифрей был беззащитен перед ними. Другого такого шанса не будет.

— Огонь! — приказал он.

Доктор увидел это в зеркале.

— Галлифрей… — сказал он.

Он сосредоточился и почувствовал сдвиг бреши в пространстве-времени. Но он не мог управлять Эффектом.

Первые ракеты уже взрывались на поверхности планеты.

— Галлифрей будет уничтожен, — сказала она ему.

— Купол Капитолия нельзя разрушить.

— Но сам Галлифрей можно. И Омега на свободе.

Доктор смотрел в зеркало:

— Однажды я был оттуда, но уже нет. Теперь я здешний. Моё место здесь, с тобой. Здесь он нам ничего не может сделать. Он сделал меня богом.

Изображение сместилось. На нём была знакомая молодая женщина со светлыми волосами. Она кричала от боли. Его жена положила руку ему на плечо: