Алиса Арчер - Невозвратимое

Он дождался, когда Вяземский уйдет, и посмотрел на свою руку. Теперь он видел точно такую же сетку вокруг своего тела. Он потянулся к тончайшей волосяной линии и застонал от боли. Он снова вернулся в момент, когда лежал на полу, приходя в себя после столкновения с фантомом. Книжник проскользнул дальше – в палату Мозеса Луццатто. В свое тихое убежище на берегу Индийского океана. В красивый дом в Испании пять лет назад. Здесь время для него остановилось навсегда. Он вновь увидел Малютку. Ее смеющееся треугольное личико. Он смотрел сквозь туман временных линий, как она играет одна в огромной комнате, иногда поглядывая на экран телевизора, где носились разноцветные зайцы. Он хотел разорвать время, смять разделявшие их сети, уничтожить годы, что провел без нее в полубезумном невыносимом отчаянии, но не мог ничего сделать. Не мог даже подойти к ней и взять на руки. Окликнуть ее, объяснить, почему его так часто не было рядом. Не мог ничего исправить. Он вернулся в комнату Уварова. В отчаянии ударил кулаком по гранитному подоконнику. Пальцы пульсировали болью, но это было лишь слабым отражением той боли, что сжигала его изнутри. Даже боль от ожогов казалась ничем по сравнению с потерей Малютки.

Он вновь посмотрел на заполнявшие все пространство линии. Поднял руку и выбрал одну из самых видимых густых линий. Поднес руку к ней и попытался соединить линии в пространстве с линиями своего тела. Комнату затрясло, в глазах заплясали разноцветные огоньки. Туман рассеялся, и Книжник перенеся в прошлое. И в настоящее. Он стоял на коленях в комнате для допросов Луццатто и слушал его неторопливую речь.

– Что ж, очень жаль, – произносит Луццатто и улыбается своей ироничной кривоватой улыбкой. Поднимает пистолет, и голова Книжника дергается, когда пуля пробивает ему череп.

Он соглашается работать с ним, но, когда Луццатто освобождает его, ломает ему шею. Тело падает на пол. Книжник забирает оружие и выходит из комнаты. Через четыре коридора его настигает смерть.

Они работают вместе, но через много лет он не приходит в больницу, узнав о крушении империи Луццатто, и остается в Мозамбике. Через пятнадцать лет он умирает, купив некачественный кокаин у торговца на черном рынке.

Сотни вариантов настоящего, множество прожитых жизней, где каждый момент мог создавать новую реальность. Где каждая мелочь, каждое незначительное, на первый взгляд, событие определяло судьбу.

Где каждый эпизод отныне мог быть повторен бесчисленное количество раз и продолжен согласно его воле.

Теперь он мог управлять временем.

8 февраля 2016 года. Лион. Штаб-квартира Интерпол. 10:00

Бельский ждал звонка от Вяземского и вполуха слушал доклад о результатах последних операций по противодействию информационному терроризму. Тема была новой для него и довольно интересной, но генерал был чересчур зол, взвинчен и никак не мог перестать думать о Книжнике. Почему этот сукин сын выжил? Почему из четырехсот семидесяти двух человек, пропавших в аномальных зонах, возвратился лишь он один? Вяземский утверждал, что видел, как фантом поглотил Книжника, но это оказалось не так. Ублюдок вернулся. Не означало ли это, что профессор врет? За все время существования аномалий они убедились, что спастись из них невозможно. Эти зоны абсолютно безжалостны, абсолютно смертоносны. И Бельский не понимал, как Книжник мог уцелеть. При всех его преимуществах и невероятной удаче – это было слишком даже для него. Но сколько генерал ни ломал голову, он не мог придумать ни одного варианта развития событий, в котором Книжник стал бы договариваться о чем-то с Вяземским. Да и с кем угодно другим. И это рождало нехорошие предчувствия.

Бельский допускал, что Книжник мог обмануть профессора, прикинувшись беспомощным, но зачем ему вести с Вяземским подобную игру? Все это не укладывалось ни в одну из вероятных схем поведения противника, а генерал привык просчитывать не только свои ходы, но и ответную реакцию других людей. И почти никогда не ошибался. Так было и много лет назад, когда он впервые услышал о Книжнике.

Бельский одним из первых понял, что огромный человек, повсюду следующий за Мозесом Луццатто, не просто телохранитель. Слишком уж высокомерно и независимо он держался. К тому же, Луццатто советовался с ним, чего никогда не делал ранее с теми, кого нанимал умирать вместо себя. Чем чаще их видели вместе, тем труднее становилось следить за деятельностью преступной группировки Луццатто.