Борис Штерн - Феникс сапиенс [калибрятина]

— Итак, — сказал Крамб, — ты говоришь, что кладешь на бочку двести штук. Хорошо, я кладу еще сто штук и свое корыто. Вытянем?

Под вечер Сэнк позвонил дочери, которая недавно съехала из родительского гнезда на съемную квартиру.

— Кола, мы тут некое семейное мероприятие обсуждаем. Возможно, оно не по тебе, но поговорить надо. Приходи, поговорим, в придачу будет ужин маминого приготовления.

Кола выслушала Сэнка с интересом, но и с долей скепсиса.

— А мне там что делать?

— Ты же лингвист, спец по мертвым языкам. Да и живой язык пригодится, там по дороге вдоль Волги после Верхнего моря живут аборигены. Судя по запискам Лендрана Крага, сложный народ.

— О каком мертвом языке речь?

— О русском.

— Понятно. Хороший язык! Много ископаемых текстов, но исключительно газетных. Удручающе мало сохранившихся литературных текстов с живым языком, впрочем, то же самое и к другим мертвым языкам относится. Но если будет шанс пополнить русский литературный, это тот шанс, который обеспечит толстую карьеру на всю жизнь. Вообще, уйти из института не проблема, хоть и насовсем. Тем более директор глаз положил и пристает — как же он надоел! В гробу я его видала! Без работы я никогда не останусь — всем интересны мертвые языки. Но меня смущает этот холод, почти два года в антисанитарных условиях. А кто еще участвует?

— Ну вот мы, еще Крамб.

На скулах и шее Колы сквозь смуглую кожу проступил легкий румянец.

— А теплый туалет будет?

— Будет.

— Еду, эх! Была не была!

— Хорошо, нас уже пятеро. Как насчет нашего славного воина?

— Пожалуй, Инзор — более сложный случай, хотя славный воин и меткий стрелок нам бы совсем не помешал.

— А как насчет его суженой? Во-первых, ты не забыл, что она археолог? Это даже полезней, чем меткий стрелок.

— Ты права. Археолог, если он еще зеленый, очень кстати. Ты ее лучше знаешь, она что-нибудь из себя представляет именно как археолог?

— Она на два года старше Инзора, уже две экспедиции и две самостоятельные статьи за плечами. Так что уже достигла начальной степени матерости. Но тут есть еще и «во-вторых». Алека — ключ к Инзору. Он точно заартачится, поскольку любит свою службу, дорожит контрактом и статусом защитника родины, а тут предлагают все бросить. К тому же он из тех, для кого самый сильный довод против любого предложения — то, что оно исходит из уст родителей. А ей Инзор смотрит в рот. Поэтому я предлагаю пойти на хитрость. Давай позвоним Алеке, скажем, что не дозвонились до Инзора, и расскажем ей все. Должно сработать. Нам останется только ждать.

— Знаешь, я не ходок на такие хитрости. Давай сама.

На следующий день сын с невестой явились как штык к обеду. Уже по их внешнему виду было ясно, что Алека готова и бьет копытом, а Инзор пребывает в глубокой депрессивной задумчивости.

— Что тебя гложет, сын мой? — спросил Сэнк.

— Отец, я понимаю, что в экспедиции интересно, я понимаю, Алека хочет ехать, я понимаю, ей поездка полезна в профессиональном плане. Но у меня контракт!

— Ты не имеешь права расторгнуть контракт?

— Имею, но тогда я лишаюсь всех бонусов.

— Каких?

— Там их несколько, главный — прибавка к пенсии.

— Инзор, тебе 22 года, и ты уже печалишься о пенсии! Как не стыдно?! У тебя вся жизнь впереди, весь мир перед тобой, а ты — «надбавка к пенсии»! Да сто раз все еще изменится, ты еще много раз со смехом вспомнишь эту жалкую надбавку.

— И еще я ведь защитник родины, не солидно как-то рвать контракт.

— Ты можешь сказать, от кого ты родину защищаешь?

— Ну… От антлантийцев, аравийцев, да мало ли кто напасть на нас захочет.

— А они что, хотят? У нас тут медом намазано? Да они со своими делами разобраться не могут. Ага, тебя не будет, они сразу сюда попрутся? Инзор, не ломай стул! Да, я говорю неприятные вещи, но пойми: мы с мамой, со Стимом и Колой — тоже часть родины, причем такая часть, которой потребуется реальная защита, и не от воображаемого врага, а от реальной опасности. Мы не в туристический круиз собрались, мы поплывем через места, где живут не очень приветливые люди и на визы не смотрят. Ох, все-таки сломал стул! Ну что, вижу, полегчало. Завтра вечером соберемся все и обсудим маршрут.

— Эй, идите сюда! — закричал Стим из соседней комнаты. — Тут по телику про Прародителя говорят, что он и есть настоящий прародитель.

— Что-что? Сейчас…

— Все, уже кончилось. Выступал профессор Харонг — папа, ты вроде знаком с ним — и сказал, что Железный Посох Прародителя сделан из куска арматуры с развалин Асуанской ГЭС. В этих краях среди развалин нигде больше нет такой арматуры. Значит, он принес ее оттуда. Значит, Прародители самыми первыми пришли сюда из глубин Африки, скорее всего, приплыли по Нилу. Значит, Пра­отец с Праматерью не аллегорические, а настоящие! Мы их прямые потомки! И нет никаких свидетельств, что кто-то был здесь раньше их. И еще про Королеву-антилопу сказали, что она из их же компании, потому что ее антилопья корона сделана из обмотки трансформатора той же ГЭС. И браслеты другой женщины в соседнем склепе — из той же обмотки.