Роберт Силверберг - Трое уцелевших. Наковальня времени. Открыть небо [сборник]

Шеф полиции и его оставшийся в живых подчиненный также пришли в себя и успокоились. Не бросив даже мимолетного взгляда на два трупа, они схватили Мартелла и потащили его назад к часовне.

— Вы убили ребенка! — кричал Мартелл, вырываясь из их рук. — Ударом в спину! И это называется полиция!

— За это я буду отвечать перед судом, проповедник. Юноша был убийцей и находился во власти идей, разлагающих мозг. Он знал, что мы распорядились закрыть ваш храм, но посмел прийти сюда. Почему вы до сих пор не выключили реактор?

Мартелл не нашел, что ответить. Он хотел сказать, что не собирается сдаваться, а будет продолжать борьбу, но, вспомнив, какая участь постигла его единственного прихожанина, решил не испытывать судьбу.

— Я выключу реактор, — сказал он.

— Сейчас же.

Мартелл повиновался. Оба полицейских подождали, пока совсем не угасло голубое пламя, и обменялись взглядами. Наконец младший по чину сказал:

— Без Голубого Огня это уже не храм, не так ли, проповедник?

— Конечно, — согласился Мартелл. — Я, наверное, вообще закрою часовню.

— Не долго же тебе пришлось здесь поработать, проповедник.

— Да, недолго…

Начальник полиции процедил, обращаясь к помощнику:

— Ты только взгляни на него. Со своими хлюпающими жабрами он так похож на нас. Но это никого не обманет. Мы ему сейчас покажем…

И оба полицейских пошли прямо на него. Это были рослые, атлетически сложенные люди. Но Мартелл, хотя и безоружный, не боялся. Он мог защитить себя. Полицейские продолжали надвигаться, словно два чудовища из кошмара, — сощурив глаза, закрывая ноздри при вдохе и раздувая при выдохе, дрожа жабрами… Мартелл понимал: его принуждают сознаться, что он такое же чудовище, как эти двое. Такой же измененный.

— Составим ему компанию на последний вечер, — сказал полицейский.

— Вы добились того, чего хотели, — произнес Мартелл. — Я закрываю часовню. Неужели вам еще что-то нужно от меня? Чего вы боитесь? Или наши идеи так опасны для вас?

Удар кулака пришелся прямо в область желудка. Мартелл отшатнулся, и это смягчило другой удар — ребром ладони по горлу. Мартеллу удалось поймать руку, и в то же мгновение он вызвал в себе разряд ионов полицейский с проклятьем отшатнулся.

— Осторожнее! От него бьет током!

— У меня и в мыслях нет ничего плохого, — сказал Мартелл. — Оставьте меня в покое.

Оба его мучителя выхватили мечи. Мартелл со страхом ждал, что же будет дальше. Но вот напряжение постепенно ослабело. Полицейские повернулись и неторопливо двинулись прочь, вероятно довольные тем, чего достигли. Как-никак, им удалось ликвидировать очаг форстеровщины, хотя убить миссионера они почему-то не решились.

— Убирайся отсюда, ты, вонючий землянин! — прошипел напоследок начальник полиции. — Лучше возвращайся туда, откуда пришел!

«На свете нет ничего чернее ночного неба Венеры», — думал Мартелл.

Казалось, небосвод окутан плотным покрывалом. Ни мерцания звезд, ни лунного света. И все же свет был. Его излучали хищные птицы, которые, как исчадия ада, парили во мраке.

Мартелл наблюдал за полетом сверкающих хищников, стоя на маленькой веранде миссии лазаристов. Он мог различить даже изогнутые клювы и даже когти.

— У наших птиц есть и зубы, — заметил Мандштейн, стоявший рядом.

— А лягушки имеют колючки и рога, — добавил Мартелл. — Почему эта планета такая негостеприимная и кровожадная?

Мандштейн улыбнулся:

— Спросите об этом у Дарвина, друг мой. Так уж все здесь развилось.

Вы уже познакомились с нашими лягушками? Очень опасные маленькие бестии. И колесо вы тоже видели… Очень интересны рыбы, хищная флора. К счастью, нет ни насекомых, ни многоножек. Только в море водится что-то вроде скорпиона длиной до двух метров. Но в море никто не купается.

— Понятно, — пробормотал Мартелл и невольно вздрогнул: одна из светящихся птиц стремительно спикировала, исчезла за кустами и тут же резко взмыла вверх. На ее плоской голове имелся какой-то мясистый светящийся орган величиной с небольшую дыню.

— Значит, решили присоединиться к нам? — неожиданно спросил Мандштейн.

— Да.

— А почему, Мартелл? Хотите втесаться в наши ряды? Заняться шпионажем?

Кровь бросилась в лицо Мартеллу, и он был рад, что в темноте не было видно его лица.

— Я ошибаюсь? Но разве может быть другая причина? Со времени нашего знакомства вы вели себя очень высокомерно.

— Вам это просто показалось. Мою часовню закрыли, я видел, как юноша, доверившийся мне, погиб от рук полиции. А я совсем не хочу и в будущем быть свидетелем подобных смертей.