Роберт Силверберг - Трое уцелевших. Наковальня времени. Открыть небо [сборник]

— Нет, ничего не рассказывал, — ответил Мартелл. И ему стало страшно.

Выходит, Кирби примкнул к Братству за двадцать лет до рождения Мартелла.

Жить сто лет уже не считалось чем-то необычным. Самому Форсту было сейчас, наверное, лет сто двадцать — сто тридцать, тем не менее, даже в мыслях о таких отрезках времени было что-то огромное.

Вайнер улыбнулся:

— Я прилетел на Землю как торговый представитель, и Кирби был моим гидом. Тогда он еще служил в ООН. Трудновато ему пришлось со мной. Да будет вам известно, что я в то время любил выпить. Мне почему-то кажется, что он вообще никогда не забудет ту ночь. — Вайнер, казалось, погрузился в воспоминания, как это охотно делают старые люди, но потом внезапно посмотрел на Мартелла и сказал: — Должен обратить ваше внимание на то, что я не смогу постоять за вас, если возникнут неприятности. Мои полномочия распространяются только на людей марсианского происхождения.

— Понятно.

— И я дам вам сейчас такой же совет, как и тогда, когда орден просил меня помочь вам: возвращайтесь на Землю и живите себе там до самой старости.

— Это невозможно, ваше превосходительство. Я приехал сюда с определенной миссией.

— Ага! Значит, беззаветное служение делу! Идеализм! Чудесно! И где же вы собираетесь основать свою первую церковь?

— По дороге на аэродром. Наверное, поближе к городу, чем лазаристы.

— А где вы будете спать, пока здание не готово?

— Под открытым небом.

— Здесь водится одна птичка, — ухмыльнулся Вайнер. — Люди называют ее птица-барабан. И не без причины. Величиной она с добрую овчарку. Перья у нее из какого-то кожистого материала, а клюв — острый, как стрела. Однажды мне довелось увидеть, как она с двухсотметровой высоты напала на человека, решившегося соснуть после обеда на поле. Так вот ее клюв прямо пригвоздил беднягу к земле.

На Мартелла этот рассказ не произвел особого впечатления.

— Сегодня я уже повстречался со зверем-колесом. Я не знаю, как тут называют это животное. Возможно, мне удастся уберечься и от птицы-барабана. Конечно, я совсем не хочу, чтобы меня пригвоздили к земле.

Вайнер кивнул и протянул ему морщинистую руку:

— Ото всей души желаю вам счастья!

Это было все, что он мог ожидать от посла. Марсиане скептически относились ко всем начинаниям, которые исходили от Земли, в том числе религиозным. Но ненависти к землянам, в отличие от жителей Венеры, не испытывали. Марсиане были людьми, а не измененными существами, порвавшими связи с прародиной. Просто это были слишком уж сухие люди, которые в первую очередь пеклись о своем благе. И связь между Землей и Венерой интересовала их лишь потому, что, будучи посредниками, они имели от этого выгоду.

Мартелл, выйдя из посольства, сразу же принялся за работу. У него были деньги и энергия. Правда, он не мог сам нанять рабочих, потому что даже пария посчитал бы оскорблением работать на землянина, но Мартелл рассчитывал сделать это через Вайнера.

Ему удалось построить малюсенькую часовню. После этого он нанял машину, привез из космопорта небольшой реактор и зажег Голубой Огонь. Стоя один в своей часовенке, он с благоговением наблюдал, как разливается свет.

Мартелл не был фанатиком и трезво смотрел на вещи, но вид голубого пламени, исходившего из толщи воды, оказал магическое действие и на него.

Он пал на колени и благочестиво притронулся пальцами ко лбу.

В первый же день он произвел церемонию освящения. А затем стал терпеливо ждать, когда же к нему забредет какой-нибудь несчастный венерианин, хотя бы из самой низшей касты, чтобы найти утешение. Или, в крайнем случае, из любопытства.

Но никто не шел.

Мартелл не хотел выходить из часовни и выискивать будущих прихожан.

Нет, он решительно не хотел этого делать. Он надеялся, что они придут к нему добровольно. И лишь в крайнем случае, когда исчезнет всякая надежда, лишь тогда он пойдет в народ.

Часовня тем временем продолжала пустовать. И только на пятый день ее порог переступило живое существо. Оно напоминало лягушку длиной около пятнадцати сантиметров с острыми рогами на лбу и колючками на спине.

Мартелл хотел вышвырнуть «лягушку», но она вдруг сама прыгнула на него.

Хорошо, что Мартелл вовремя среагировать и успел загородиться от нее стулом. Левый рог существа вонзился в ножку стула. Когда же оно вытащила рог, из него стала сочиться жидкость, почти сразу же проедавшая дерево. На Мартелла еще ни разу в жизни не бросались подобные твари. Он взял веник и выгнал «лягушку» из часовни, не причинив ей вреда.