Филип Фармер - Дейр [сборник]

Я уселась рядом в коричневое кресло и стала ждать, когда он поднимет от книги глаза.

— Привет, Миа — сказал наконец Папа — Мы уже почти на месте. Как твои дела?

— Нормально — Мне не хотелось говорить, что я очень нервничаю.

— А как ты поладила с Джорджем?

Я пожала плечами.

— Нормально.

— Я попросил его присмотреть за тобой сегодня, пока я буду занят делами. Он покажет тебе достопримечательности города. Он уже бывал здесь раньше.

— Ты будешь занят весь день?

— Думаю, да. Если закончу до темноты, то найду вас обоих.

Пришлось мне довольствоваться этим. Несколько минут спустя мы мягко коснулись поверхности планеты.

Гравитация на Грайнау была больше, чем на Корабле — это первое, что я обнаружила сразу после посадки. Поднявшись с кресла, я почувствовала добавочный вес — появились напряжение в лодыжках и боль в мышцах. Придется привыкнуть.

Джордж спустился вниз и подошел к нам. Папа сразу поднялся с кресла — Ну, Джордж, ты готов? — Папа явно имел в виду меня.

Джордж, возвышаясь над нами, как башня, кивнул, и Папа сказал вдруг: — Это была весьма занятная история, Джордж. В тебе есть таланты, о которых я и не догадывался.

— Какая история? — спросила я.

— Сказка, которую Джордж только что тебе рассказал. Динамик был включен с момента старта с Корабля — пояснил Папа.

Джордж усмехнулся:

— Я заметил это только сейчас.

— Это была прекрасная сказка — повторил Папа.

Сильно смутившись, я покраснела.

— О, нет…

Слушать сказки — одно дело, но чтобы об этом знали все остальные — совсем другое. Это стыдно…

В моем-то возрасте.

Я бросила на Джорджа испепеляющий взгляд и побежала в убежище. В туалет. Я не хотела, чтобы кто-нибудь видел меня сейчас.

Но Папа поймал меня раньше, чем я успела скрыться за перегородкой. Крепко схватив за руку, он заставил меня остановиться.

— Постой-ка, Миа — сказал он.

Я попыталась вырваться.

— Пусти!

— Не устраивай сцен!

— Пусти меня! Я не хочу здесь оставаться!

— Ну-ка, успокойся! — резко сказал Папа — Я жалею, что допустил ошибку сказал тебе, что все слышал. Но Джордж сделал это не нарочно. И мне в самом деле понравилась его сказка. А ведь я в шесть раз старше тебя — Не в этом дело — сказала я.

— Может, ты и права, но сейчас это не имеет значения. Сейчас пора выходить из корабля, и ты должна взять себя в руки и выйти вместе со мной. Мы сейчас встретимся с колонистами, и я не хочу, чтобы мне пришлось за тебя краснеть. Ты же сама не захочешь показать себя с худшей стороны, не так ли?

Я покачала головой.

— Вот и хорошо — сказал Папа и выпустил мою руку — Ты уж постарайся.

Отвернувшись, я поправила блузку, подтянула шорты и, вроде бы чуть успокоившись, огляделась.

Трап находился в противоположной стороне корабля, и я слышала шум, доносившийся снаружи. Кричали люди.

— Пошли — скомандовал Папа, и мы двинулись через центральный отсек. Проходя мимо Джорджа, я кинула на него взгляд еще убийственней первого, но он, сделав вид, что не заметил, зашагал следом за нами.

На мгновение мы остановились на верхней ступеньке трапа, и это было воспринято как сигнал — оркестр заиграл приветственный марш, а люди заорали еще громче.

Лошадей уже вывели наружу, их придерживал за уздцы мистер Табмен. Рядом с ним стоял официального вида мужчина в высокой шляпе с огромным поникшим белым пером. В другое время этот тип показался бы мне забавным.

С ним было двое детей, мальчик и девочка, примерно моего возраста.

Должно быть, мы совершили посадку на главную площадь этого городка. Со всех сторон нас окружали глазеющие и орущие толпы народа, и я чувствовала себя словно экспонат на выставке. Небо казалось серым и низким, а желтые кирпичи, которыми была вымощена площадь, отсвечивали, точно мокрые. Дул теплый, влажный бриз. Оркестр находился прямо перед нами, все музыканты были одеты в темно-зеленую форму. Они играли с энтузиазмом — то есть громко, но плохо.

Оглядывая все это, я закрутила головой, но Папа вдруг подхватил меня под руку.

— Пошли, поглазеть можно будет позже.

Мы спустились по трапу, и толпа на площади завопила громче некуда. Я нервничала. Мне вообще никогда не нравилось, чтобы кто-нибудь рядом орал, тем более — столько народу, но сейчас это приводило меня в еще большее замешательство, потому что по их воплям невозможно было понять, насколько дружественно они настроены. Оркестр среди криков был почти не слышен, старания музыкантов привносили лишь малую долю в общую какофонию.