Кристина Пурда - Каникулы на Аляске

Последние пять лет, после трагической смерти Шиды, он, как самый настоящий отшельник уединился в своем изолированном от остального мира жилище, где его могли найти лишь близкие друзья, да новости и сообщения, регулярно приходившие на его коммуникационную систему. Даже со своей единственной дочерью, живущей с родителями жены, он виделся не чаще одного раза в год. Леора несправедливо винила Нэвала в смерти своей матери, которую он отпустил с подругами покататься на лыжах. Но кто мог знать, что лавины, не сходившие в этих местах последние тридцать лет, вдруг выкинут такую злую шутку в тот роковой весенний день.

Нэвал тяжело вздохнул, и отпил еще несколько глотков, остывающего, и ставшего от этого еще приятнее чая.

«Леора еще очень молода… но очень категорична. Откуда это у нее? Может быть, от бабушки по материнской линии? Похоже, что так. Недаром они прекрасно ладят и любят друг друга. К тому же, Сора, фактически заменила ей мать… Ну, что же, Сора и ее муж совсем не старые люди, и они смогут позаботиться о Леоре»…

Нэвал посмотрел в сторону гор. Как он любил эти безмолвные, застывшие на века скульптуры, созданные самым великим на свете художником — Природой! Здесь, у подножия самых живописных на планете Аванских гор, он чувствовал себя частичкой мироздания, маленьким, крошечным звеном между реальностью и вымыслом, между прошлым и будущим. А еще… он чувствовал себя бесконечно одиноким. Нэвал вспомнил слова своего друга Элана, который вчера прислал ему видеосообщение. « Как там сказал Элан? «Нужно дать ответ не позднее завтрашнего утра»?.. — Нэвал откинулся на спинку удобного кресла и задумался:

«Да, времени на обдумывание и принятие решения практически нет. Правда, еще год назад у меня был разговор с Эланом, но тогда это все казалось реальным и возможным, но где-то далеко впереди. Сейчас же, Большой Совет принял решение форсировать подготовку к экспедиции на Зоран, планету, расположенную на расстоянии „всего“ шести световых лет от Деи… Но это означает.…Это означает, что через несколько месяцев, экспедиция покинет Дею.…Покинет надолго, возможно навсегда… Элан сказал, что по расчетам Центра, путь займет что-то около двадцати лет… И мне будет… мне будет»?.. — Мысли путались в голове Нэвала, наскакивая одна на другую, и уводя в сторону от главного.

«… Мне будет, всего шестьдесят. Совсем немного… Но… самое главное, что тем, кто останется на Дее… например, Леоре, стукнет за сто тридцать!.. (эффект резонанса времени!) Ну, что же, прилично.… Но, как говорит Сора, „самый зрелый возраст“. Да, все это хорошо. Но это я говорю о том времени, когда, благодаря Всевышнему, мы достигнем цели.… А сколько пробудем там? Год? Два? Пять?.. Элан говорит, что недолго. Но часть добровольцев, возможно, останется там на неопределенный срок… Выходит, что… если все пройдет удачно, то я вернусь домой… под восемьдесят! Прекрасно… но, вот Леоре… Леоры тогда уже не будет…» — Где-то в глубине сознания, а затем и в самом сердце Нэвала, защемило, сдавило словно прессом, и на глаза накатились слезы.

«Моя маленькая девочка!.. Ты так похожа на Шиду! Но твоя жизнь здесь, на Дее. А моя? Моя всегда была где-то там»… — Нэвал вновь посмотрел направо. Туда, где за контурами Аванских пиков, медленно исчезал оранжевый диск звезды Торус… и на еще светлом небе, кое-где обозначились первые звезды…

Чай совсем остыл, и Нэвал, оставив недопитую золотистую жидкость на столе, спустился с большой белой террасы по каменным широким ступеням в сад. Садом, это творение его собственных рук, в общепринятом смысле назвать было довольно сложно. Здесь не было высоких ветвистых деревьев. Только разнообразные вечнозеленые и привитые карликовые растения, цветы и камни. И все это на фоне безупречно ухоженного изумрудного газона с шелковой узколистной травой. В центре сада находился искусственный пруд, в котором величаво плавали серебристые с красивыми красноватыми хвостами рыбы. На краю пруда на сваях возвышалась небольшая шестиугольная белая беседка с красивой двухуровневой зеленой крышей. Этот дом Нэвал построил за несколько лет до того рокового дня… Шиде здесь очень нравилось. Здесь они могли уединиться от всего внешнего мира, и по-настоящему побыть наедине друг с другом, наедине с собой и наедине с дивным уголком природы. Он вдруг вспомнил ее слова: « Я здесь люблю слушать тишину и впитывать ее в себя, чтобы шум и суета городских будней не могли глубоко проникать в мою душу».