Николай Ютанов - «Если», 2017 № 01 (248)

— Кто здесь черта поминает! — рявкнул сердитый бас над головами.

Над скамейкой возвышался священник в рясе.

— Присаживайтесь, отец Михаил, — сказал Сергей Викторович. — Мы тут с юношей беседуем. Перспективный, вырос в Бункере, повидал жизнь.

— Что, служивые, очередную душу в тенета мирские затягиваете?

— Так ведь государству и Государю служба, — сказал Олег.

— А ну как правитель с пути истинного сойдет, — прищурился отец Михаил. — То-то и оно. Поаккуратнее со рвением, рвение без разумения к соблазну склоняет.

— К какому соблазну? — спросил Виктор.

— К простым ответам на любые вопросы. Тогда жизнь станет простой, беззаботной. Не жизнь, а праздник! Вот как у вас там, внизу.

Виктору не нравилось, что по адресу Бункера прохаживаются все кому не лень. Он возразил отцу Михаилу в том смысле, что не умеющие радоваться жизни люди заболевают и потом долго лечатся…

— Как, говоришь, — перебил его священник, — ангедония?! Ишь, чего выдумали, лишь бы смертный грех уныния покрасивше обозвать. Кто же не велит радоваться? Всё хорошо в меру. Ты помни, что по службе твоей придется в людях на вид прекрасных, сомневаться, искать за ними дела ужасные.

Испытывать будет жизнь тебя всегда, специфика такая у вашего Департамента. Не ликуй беспричинно, но и не копи в душе тоски, потому что с годами тебе может показаться, что все вокруг дерьмо. Помни, все вокруг творение Божие и всему есть место и цель. И не стоит впадать в уныние из-за всякого дерьма.

Виктор задумался над странными словами отца Михаила и заметил, что его собеседники покинули аллею, лишь когда уходящее за горизонт солнце сквозь дыру в облаках заиграло на позолоченных куполах.

© Эдуард Геворкян, 2016

ГЕВОРКЯН ЭДУАРД ВАЧАГАНОВИЧ

____________________________

Московский писатель-фантаст, критик и публицист Эдуард Геворкян родился в станице Харанор (Забайкалье) в 1947 году. Получил два высших образования — на физическом факультете Ереванского государственного университета и филологическом МГУ. Работал лингвистом в НИИ, на родном факультете в МГУ, в редакции журнала «Наука и религия», редактором в издательствах, заместителем главного редактора журнала «Если», до ухода на пенсию — в сфере пиара и рекламы в Альфа-банке.

Первый НФ-рассказ — «Храните фотографии любимых» — писатель опубликовал в 1977 году. Известность автору принесла повесть «Правила игры без правил» (1983), выдвинувшая Геворкяна в число лидеров так называемой «четвертой волны» отечественной НФ. Однако первое крупное произведение — роман в жанре посткатастрофической социально-философской НФ «Времена негодяев» — увидело светлишь в 1995 году. Книга была удостоена премии Б. Стругацкого «Бронзовая улитка». 8 1999 году вышел его новый роман — «Темная гора», заслуживший премию критиков «Филигрань». Повести «Возвращение мытаря», «Чужие долги» и некоторые рассказы также были отмечены литературными премиями и наградами. Эдуард Геворкян хорошо известен читателям и как публицист. Рассказ «Ангедония» тесно связан героями и описываемым миром с рассказом «Нейтральная полоса», опубликованном в «Если» № 2, 2016.

/фантастика

/город-крепость

Рахмета взяли прямо в Марьиной Роще, в собственных хоромах, едва начало светать.

Не гавкнула сторожевая, не зазвенел охранный колоколец. Только Феодора поднялась из постели, набросила на плечи платок и скользнула к окну, почуяв недоброе.

Запотевшее стекло сверкало каждой капелькой в лучах уличного светильника. А за неверным ночным мерцанием стлалась серая рассветная хмарь.

Но что-то Феодора там углядела, лишь охнула:

— Рахметушка!

Тут и лопнула внизу входная дверь. Дубовой доски дверь, между прочим, помудрее, чем в ссудных домах Мещанской или Плющихи, — от любых напастей заговорённая, с уходящими в стены запорами и коваными петлями заподлицо. Разлетелись мелкой россыпью защитные зеркала, опали пеплом обереги. Заходи, кто хочешь.

Думал Рахмет через окно крышами уйти, да по стеклу уже зазмеился колючий вьюн, что ни миг — новый побег шипы выпускает.

По лестнице забухали сапоги.

Феодора не пала духом — давно знала, что однажды так и случится. Встала, подбоченясь, в дверях спальни, лишь глянула раз через плечо — то ли жалобно, то ли жалостливо.