А. Дж. Риддл: Холодный мир

Пока я на станции – я в ловушке. Считаные секунды отделяют меня от момента, когда она взорвется и все, что есть внутри, высосет в космос. У меня есть только один шанс спастись: в костюме EVA.

Схватив первый же скафандр, я быстро надеваю его и застегиваюсь. В нем у меня будет кислород, электричество и коммуникатор – если они еще работают.

– Годдард, вы меня слышите?

– Слышим вас, командир Мэтьюс. Доложите о ситуации.

Но до того, как я успеваю что-то сказать, модуль, в котором я нахожусь, взрывается, и меня утаскивает в разверзшуюся тьму.

Сознание и чувства возвращаются ко мне волнами. Как будто ты режешь лук: сперва ничего, а потом сразу – боль, тошнота и полная тишина вокруг.

Я все еще пристегнута к станции, но модуль подо мной разделен надвое, и я могу видеть Землю. Ледяные поля покрывают Сибирь и движутся к Китаю. Контраст между белым снегом и зелеными лесами выглядит прекрасно до тех пор, пока ты не задумываешься, что именно так сейчас выглядят разрушения и смерть.

Части МКС плавают вокруг, как детальки от конструктора Лего, но ни одной капсулы «Союз» не видно. Я пытаюсь вызвать остальных членов команды – безрезультатно. Затем наземные станции – тот же результат. Я стараюсь сообразить, уменьшается Земля или увеличивается. Если последнее, то я падаю на планету и сгорю в атмосфере; если наоборот – я преодолею земное притяжение и улечу в космос, после чего либо задохнусь, либо, если станция продолжает вырабатывать кислород, умру от голода.

Я бросаюсь вперед и хватаю Марселя за руку. Моего веса недостаточно, чтобы повалить здорового мужчину, но я могу отвести нож от шеи Педро.

Надзиратель выворачивается из захвата, что-то достает из кармана и бьет этим Марселя в бок.

Я чувствую, как через меня проходит электрический разряд. Марсель начинает биться в конвульсиях, а выпущенный им нож падает на линолеумный пол, пока мы оба оседаем на пол, как два мешка с картошкой.

Думаю, для Педро незаконно иметь электрошокер, но я рад, что он у него есть.

Отодвинувшись от руки Марселя, я чувствую, что разряд тока слабеет. Я чувствую слабость, а онемевшие губы весят, кажется, целую тонну.

Пока треск электрошокера не прекращается, здоровый заключенный крутится, как рыба в доках.

Педро наконец дотягивается до ножа, и, к моему удивлению, Марсель хватает его за руку, но слишком слабо, чтобы удержать его. Свободной рукой заключенный бьет более слабого надзирателя по ребрам. Педро вскрикивает.

С трудом приподнявшись на трясущихся ногах, я хватаю Марселя за руку, мешая ему замахнуться для нового удара, и в тот же момент слышу, как кто-то зовет его по имени – по коридору к нам приближается новая группа заключенных.

Нож теперь у Педро в руке, и внезапно все тело Марселя покрывается кровью, заливая грудь, руку и меня вместе с ним. Клянусь, я чувствую, как он холодеет.

У него булькает в горле и медленно стекленеют глаза.

Педро скатывается с него, хватает его рацию. В последний момент я успеваю остановить его окровавленной рукой:

– Педро, нет.

Он замирает. Я продолжаю, тяжело дыша:

– Их слишком много. Охранников больше, чем заключенных. Сто на одного.

После этих слов Педро задумывается и, наконец, кивает головой.

– Я должен идти, Док. Это моя работа.

– Послушай меня. Когда он сюда пришел, то не стал перерезать тебе горло в ту же секунду. Как ты думаешь, почему?

Педро смотрит на меня искоса, размышляя. Так что я отвечаю за него:

– Он хотел взять тебя в заложники. Им нужен козырь на случай, если их план сорвется – живой щит. Если ты выйдешь из этой комнаты, то они попытаются тебя поймать и использовать против твоих же людей. Свяжут, будут избивать, и все это покажут в сети, чтобы видел весь мир. Чтобы видели твои дети.

Педро бросает взгляд на дверь прачечной. Это единственный выход отсюда, а поскольку крики снаружи все громче, у нас есть минута или чуть меньше.

– Док, ты должен остаться тут. Больше некуда идти.

Он встает, но я удерживаю его окровавленной рукой.

– Есть другой путь.

– Что…

– Некогда объяснять, Педро. Ты мне доверяешь?

Когда заключенные наконец вбегают в комнату, я дергаюсь, лежа на полу рядом с Марселем.

Их шестеро, каждый держит в руках нож или заточку, у одного есть рация.

– Марсель тут. Он мертв.

Они обступают меня, и я с усилием усаживаюсь, все еще вздрагивая. Такую роль играть не сложно – я на самом деле еще слаб.