В Бирюк - Чума [СИ]

— рывок топорища вбок, расщепление бревна, выворачивание топора в горизонтальной плоскости.

Второе наблюдал у туземцев в бою. При попадании топора в голову, после этого приёма, у жертвы разваливается череп.

Если исполнить нечто подобное длинным клинком, застрявшем в теле противника… Тройной эффект.

Смещение клинка из первоначального положения превращает его в рычаг, который опирается только в двух точках раздвигаемой им раны. Сопротивление движению происходит не по всей длине, а только в этих двух точках. Сопротивление резанью также заметно меньше — можно углублять. Принудительное раскрытие раны оказывает существенное болевое воздействие.

Цель удара — не ровность отреза, а максимальное разрушение тела противника. Хоть зубчиками, хоть зигзагом.

Сходно при уколе.

Не — «втыкнул-вытыкнул», а — втыкнул и провернул.

«Но в тело я успел воткнуть

И там два раза провернуть

Своё оружие».

«Два» — не надо. Достаточно одного. Как делали русские солдаты в Севастопольскую страду, давая 95 % смертности среди французов и англичан, раненных таким штыковым ударом в брюшную полость. Я про это уже…

Нечто подобное я проделал здесь с князем Володшей в Янине. В смысле: изменение направления движения клинка после укола и проникновения в тело жертвы. Понятно, что палаш — не штык и не мой короткий «огрызок». И по конструкции, и по положению в пространстве. Однако круговое движение в кишках противника, «проворот в тазу», как делал русский штык, возможно.

Итак.

Рубануть. И сместить рукоять в сторону, одновременно нажимая на клинок, продолжая его движение, «пронося», увеличивая разрез.

Понятно, что это завершение «неудачного проноса». Если при «движении по окружности», клинок вошёл в тело противника и вышел, оставив «ровную поверхность отреза», то он уже свободен. Возвращаться и фестончики вырезать — не надо.

Уколоть. И крутнуть рукоять, не вынимая оружия, продолжая давление внутри повернувшимся лезвием в сторону, увеличивая разрушения внутренних органов.

Обширность ранений даст более высокий уровень болевого шока. В смысле: ответка реже случится. Существенно уменьшит число «маклаудеров». Вроде того британского драгуна при Ватерлоо. Его же уже закололи! А он всё продолжает убивать.

В Великой Отечественной советская медицина вернула в строй 72.3 % раненых и 90 % больных.

Не надо нашим врагам этого. Давайте по-честному. В тебя попало? — Умри.

Про врагов я подумал. А про своих? — Дополнительное движение («проворот», «пронос») увеличивает время пребывания моего бойца в зоне поражения противником.

Удлинение нахождения в опасной зоне требует усиления защиты.

«В 1811 году была предпринята попытка ввести единый для всех полков образец каски, однако, требование унифицирования трансформировалось в попытку удешевления. Новая модель оказалась крайне нелюбимой солдатами прежде всего из-за ее отвратительного качества: плохой стали, меди и конского волоса…».

Вот такую каску, вместе с головой кирасира в ней, «чисто, как тыкву» разрубил британец при Ватерлоо.

Так — не надо.

Мы сохранили характерную «колокольную» форму русского шлема. Топором, саблей и каролингом всё равно рубят преимущественно сверху. «Колокольчик», гребень на кирасирских наполеоновских или штырь на германских рейхсхееровских касках, весьма полезен.

А вот дальше…

Забавная страна. Или нас так забавно учили? За что не возьмись — «этого не может быть!».

Вы будете смеяться, но на «Святой Руси» нет шапки-ушанки. Нет символа России! Весь мир в 21 веке знает, что русский — нажравшийся водки пьяный мужик с балалайкой в валенках и ушанке. А здесь ничего нет! Из наших исконно-посконных символов. Ушанка, валенки, балалайка, водка… Ничего! Одни мужики.

«Святая Русь» — очень «нерусское» место?

Для ушанки даже прототипов нет. Малахай и треух — ещё не вышли из Средней Азии. Не родился ещё Нансен, шапка которого стала образцом для шапки другого, тоже ещё не родившегося деятеля — Колчака. «Колчаковка» — в основе советско-русско-коммунистического символа.

Здешние мужчины носят на голове «клобуки». Слово тюркское, означает «колпак». Несколькими столетиями позже станет основным названием. Пока русские свои шапки так не называют. Скороговорки:

ещё нет. Не про чего скороговаривать.