В Бирюк - Чума [СИ]

Я немного умею производить. Не умею торговать, но у меня есть мастера, которые умеют и любят это дело. А вот в середине… И плевать этим «непокорённым» на всю прогрессивность книгопечатанья, например, или хрусталеварения.

Надо… Что?!! Утроить охрану?! Всё равно — будут попытки, будут потери.

«Кон-Тики» топает вверх по реке, Николай с Мусой из Ага-Базара на «Ласточке» «прилетают» во Всеволжск. Плакаться. В смысле: доложить обстановку и получить «особо ценные указания особо мудрого руководства».

Я их понимаю: проблема вышла из круга их компетенции. Но, факеншит уелбантуренный, делать-то чего?!

Тут у меня других забот…! Софья с Ростиславой, амальгама с булатом, фарфор расписывают, эрзянских картов добивают, Кострому жгут, Сивка не слушается, Курт побегать хочет… Нормальная жизнь. Бьёт ключом, без перерывов, по голове, не отходя от кассы.

Собираю совет голов. С приглашённым по такому случаю Мусой.

Он второй раз при мне на Стрелке. Ходит, рот раскрывши:

— Да не было ж тут ничего! Тут же всего три года назад… Вай! Вали Иван, ты повелитель джинов! Только эти проклятые умеют так быстро и красиво строить! Вай!

Приятно, но не будем отвлекаться.

— Муса, нужно, чтобы мои товары шли в Саксин и обратно без проблем.

— О, досточтимый вали Иван! Аллах благоволит тебе! Редкий караван проходит этим путём без потерь. А ты лишился всего лишь нескольких слуг, твои товары не пострадали. Говорят, что раньше, когда этими землями владели нечестивые иудеи-хазары, да сгинут они в когтях иблиса, на берегах великой реки был порядок, караваны шли по благоустроенной степи, от стоянки к стоянке. Караван-баши даже не выставляли охрану ночью! Потому что служители караван-сараев охраняли их покой, а воины кагана, да сгорит он в аду, истребляли разбойников на десять дней пути. Увы… Я хотел сказать, слава Аллаху! Слово Пророка достигло ушей великого Аламуша! Твои храбрые предки, хоть и не поняли неизъяснимой мудрости правильного учения, но сокрушили своими мечами нечестивцев. И воссиял в этих диких прежде краях свет самой последней истины!

— В смысле: купцов начали резать на каждом шагу? Муса, ты много общался с ташдаром? Так густо изливать млеко мудрости и нектар благочестия — его манера. Давай проще, давай о деле. Что делать с этими… чудаками, которые пытались ограбить? Караван надо повторить. А они повторят нападение. Возможно, более успешно.

Муса сокрушенно кивал.

— Повторят. Обязательно повторят. Такова их природа. Злобные язычники, не воспринявшие истинного учения. Покарай их три раза Аллах противоестественным способом.

— Понял. Что делать?

Длинная нудная беседа. Попытка структурировать размазанные, наполненные неопределёнными надеждами на милость бога — Аллаха или Христа (Николай присоединился), высказываниями.

Члены гос. совета звереют от тоски, но умных мыслей не высказывают. И я молчу: неужели эти очень неглупые мужики… и, пардон, не менее умные бабы, не могут чётко сформулировать варианты? Что же с ними будет, если со мной, не дай бог…

Наконец, Гапа не выдержала:

— Что вы телитесь, мужи добрые?! Сопли жуёте, время переводите! Запоминай, Воевода. Пути три: не ходить, убить, заплатить. А, ещё: ходить. Но не по Волге, а через… Ну, вы поняли.

У Мусы — челюсть на груди, борода на коленях. Чтобы баба… знатным мужам… в лицо… таковы слова…

Следом вскакивает Ольбег, весь красный, набычившийся:

— Убить! Их всех! Они наших людей…! Изменнически! Истребить!

Чарджи нет, по Сухоне шастает. Замещающий его Салман начинает на Ольбега порыкивать:

— Молод ты ещё. Видал мало. Там бойцы… хрен убьёшь. Он тебя наперёд… пополам сделает.

Муса кивает:

— Истребить… ай, тяжело. Блистательные эмиры полтораста лет… привести в истинную веру… увы… Наш нынешний победоноснейший — три раза ходил, полон брал, хабар брал, скот брал. Белые булгары — каждый! — по наложнице… Да-а… Но-о…

Короче: Гапа права. Считаем варианты:

1. Не ходить.

Не могу. Там — Халифат. Там слоны в шёлковых рубахах. Надо.

2. Платить.

Я — не против. Если будет толк. Толка — не будет.

Салман с Мусой объясняют насчёт платежей.

Надо заплатить духам погибших бандитов. Чтобы они умиротворились и не вредили своим сородичам за свою преждевременную смерть.

Надо заплатить вдовам и сиротам павших, дабы они перестали бедствовать и грустить о потере своих кормильцев. До конца жизни.

Надо заплатить народу за обиду (побили при попытке ограбить — очень обидно) и устроить праздник примирения.