В Бирюк - Обязалово [СИ]

Осторожненько поднялся в зал. Сквозняка нет — двери храма закрыты. Глаза привыкли к свету свечей, к полутьме пространства и освещённости царских ворот. Иконостас богатый, но ещё молодой — блестит здорово. Так как же эту… Предиславу Полоцкую… уелбантурить? Чтобы она не вякала? Ни нынче, ни после?

Я — тощий, плешивый, козлище-спермотозаврище. Меня можно постоянно критиковать за… за это самое. Только вы сами придумайте другой способ подавить психику этой женщины.

Чего-нибудь внутривенно для отбивания памяти на фоне потери сознания? А разве я против? — Где взять? Тогда чем-нибудь тяжёленьким по голове? Ага. Она — дама в возрасте. Бздынь — покойница. Ты — следующий. На костре, под совершенно справедливое ликование толпы.

Слова-словечки? Доводы-причины? Давайте договоримся? — Не смешите мои седые… Ну, что там у меня поседеет после этой ночи. Ей любые ваши сотрясения воздуха… У неё сёстры-княжны строем ходят! Она полоцких князей как старое тряпьё перетряхивает! Она так мономашичам мозги вынесли, что они завет самого Мономаха порушили!

Так что, Ваня, хочешь не хочешь… Опять обязалово.

Сколько же ей лет? А какое это имеет значение? Какое имеют значение мои предпочтения, склонности, чувства? Моё личное мнение здесь никому не интересно. Сделай своё дело или сдохни.

Дело — подавление психики преподобной. Инструмент… ну, что выросло.

«— Мадам, я мечтаю познакомить вас со своим близким другом!

— Он такой близкий?

— Ближе не бывает. Между ног болтается, на „х“ называется…»

Или — на «пе», или на «че», или на «ще»… Или на любую другую букву любого алфавита. Это тот случай, когда мы все, весь русский народ можем дружно сказать:

— Есть такая буква!

Давай дружок, «вставай, проклятьем заклеймённый». И — «смело в бой пойдём. В борьбе за это».

Выдохнул и двинулся к лежащей фигуре.

До последнего момента теплилась надежда, что она так и будет балдеть в молитвенном экстазе. Но распростёртая фигура начала шевелиться и что-то бормотать.

Три длинных шага с одновременным доставанием реквизита, падение коленом ей на спину, отчего подтянутые уже к плечам руки подкосились, и преподобная ткнулась подбородком в пол. Щелчки наручников на вывернутых к затылку запястьях. Мячик, который я постоянно на руке подкидываю — в открытый для аха рот. Платочек с серыми крестиками — сдёрнуть вперёд на глазки. И ремешком мячика всё это и примотать.

Тут она рванула.

Никогда не ездил верхом на преподобных.

Ну что сказать… — родео.

После длительного молитвенного транса, лежания на каменном полу в неудобной позе, её реакции, и умственные, и физические, были несколько замедлены. Она мотала головой, пытаясь сдвинуть закрывающий обзор платок, рванулась вперёд. Я прижал её к ступеням, прямо перед этим ковчежцем, задрал подолы платьев на ней и на себе. И… «восторжествовал над нею».

В некоторых романах это движение именно так и называют. Пристроился и… и преподобился.

Евфросиния была ошеломлена. Таким вульгарным обращением с её… частью. Эта пауза позволила правильно расставить её ноги, сдвинуть удобнее тряпки, и навалиться всем телом ей на спину, не подставляясь при этом под очень щипучие старческие пальчики.

Ванька-некрофил. Или — пенсионерколюб? Даме 57 лет. По здешним нормам — древность времён Крещения Руси. Для любого местного сопляка моей внешности просто взглянуть с интересом в её сторону — что-то из гробокопательства и разорения честн ы х могил. Но я-то — ого-го-го! — я-то попадун! В 21 веке дамы таких лет бывают бабушками, и при этом остаются тёлочками. Причём, часто интереснее и искуснее молодых и малообъезженных.

Предислава — вся жизнь в пансионате. На полевые работы её не гоняли, зёрно в ступе бесконечно не толкла, детей не рожала, не выкармливала. Ручки у неё сухие, морщинистые. Вот, в наручниках на спине дёргаются. Как известно, первыми стареют кисти рук и шея. А вот попка. И вообще — под платьем она даже очень. Ни жиринки, ничего не отвисает, тело тугое, кожа нежная, белая…

Она снова начал бешено рваться. Родео на взбесившейся тёлке. Пришлось напрячься, прижимая к ступенькам. Коленками она уже вытащилась на следующую. Ну и хорошо. Под мои нажимом на копчик они разъехались до предела. Полы тут… вощат.

Я нервно лапал, мял, щипал… всё что попадалось под руки. Потом докопался. И взял преподобную за клитор.