Виктор Колупаев - Избранные произведения в одном томе

— Мама, ты сейчас будешь есть или потом? — спросила Валентина.

— Да потом, ладно уж, — ответила Пелагея Матвеевна.

Я включил у телевизора звук. Хоть и ничего не понимала в этих передачах Пелагея Матвеевна, но звуки человеческого голоса убаюкивали ее, успокаивали. Она всегда любила разговоры. А музыка, эстрадная или симфоническая, раздражала ее.

Эти ужины втроем, когда дверь кухни прикрыта, я любил. Получался какой-то семейный круг, где можно рассказать о своих радостях и неудачах, зная, что все примут близко к сердцу, но никто не будет особенно охать и внешне расстраиваться. Здесь все переходило в какую-то шутку, минуя этап тягостных переживаний. И беды уже не казались такими страшными, а удачи сверхудачами. Одно выражение: «Ну, ты даешь, папаня!» или: «Да брось ты об этом думать, Федор» снимало, хотя и не до конца, нервное напряжение.

— Отец-то опять своими рассказами кашу заварил, — сказала Валентина.

— Влюбил кого-нибудь друг в друга? — спросила дочь.

— Да нет, стареет он. Про любовь пишет все меньше и меньше.

— Ничего я не старею. Просто, кроме любви, в жизни есть еще очень многое.

— А что ты опять натворил, папаня?

— Да ничего особенного, во-первых. А во-вторых, если что и было, то это Федор, сын Михайлов.

— А! — воскликнула Ольга. — Ты говорил, что у нас был какой-то предок. У Юрия Долгорукого или Петра Первого…

— Во времена Ивана Грозного.

— Все равно. Дом, что ли, заселил?

— Вот напечатают если, тогда и почитаете. Только это, наверное, будет не скоро. Если вообще будет…

— Что-то тебя и в журналах давно не публиковали, — сказала Валентина.

— Опубликуют еще. Бумаги, сама знаешь, мало… А что нового в школе?

В школе, в отличие от всего другого мира, интересные новости были всегда. После новостей пошли анекдоты, планы на завтра. Но тут в квартиру кто-то позвонил. Ольга открыла дверь. К жене пришли подруги, но без мужей. А я подумал, что нужно сходить в гости к Афиногену.

Афиноген жил в деревянном бараке, где занимал с семьей две комнаты, в одной из которых была отгорожена кухонька. Комнаты были большие, каждая метров в двадцать квадратных.

Двое детей поздоровались со мной и юркнули во вторую комнату. Афиноген что-то мастерил на кухонном столе, но сразу же все бросил, встал, протянул широкую ладонь.

— Проходи, Федор Михайлович, гостем будешь!

— Я отвлек тебя от дела?

— Какое у меня может быть дело? Так… К выходу на пенсию готовлюсь.

— Выгонишь тебя на пенсию! Да и рановато еще.

— Все равно придется. Вот и начал. Шучу, конечно. К другому готовлюсь. Письмо прислали, что какая то комиссия из Марградского отделения Академии наук собирается ко мне в гости.

— Это по поводу нуль-упаковки?

— Не совсем… Да только что толку, если они все заранее не верят. Готовлюсь вот. Да только одному мне не справиться. Помощь нужна. Человек надежный нужен. Тебя, Федор Михайлович, хочу просить.

— Да что меня просить. Я согласен. Справлюсь ли только с помощью-то? Да и что нужно делать?

— А сделать нужно вот что… Веру им свою показать… убежденность. Ты вот в макет моего универмана-то продолжаешь верить?

— При чем тут вера? Тут знание.

— Значит, все-таки до сих пор убежден, что был такое явление нуль-упаковка?

— Я уже не одной комиссии это докладывал. Но могу и еще.

— Вот и хорошо! — обрадовался Афиноген. Даже руки потер от удовольствия. — Это я тут по хозяйству. А мастерская у меня, знаешь, в сарае. Великое дело — сарай! И все-то в нем можно сделать. А в этих пятиэтажках и из квартиры-то не высунешься. Да не возражай, не возражай. Я не против твоих благоустроенных. Я только говорю, что сарай необходимость. Малюю вот там. Стучу. Пилю. И никому не мешаю. Так что, Федор Михайлович… А у тебя все без изменений?

— Нормально у меня все.

— Нормально и будет. А я вот некоторые свои холсты сюда перенес, сарай ведь не будешь все время отапливать.

— Давно хотел посмотреть. — Я еще когда вошел, сразу же заметил три холста, висящие по стенам. Два из них были завещаны, один простыней, второй цветастой тряпкой. Афиноген словно устраивал выставку своих картин. Позволишь взглянуть?

— Отчего не взглянуть. Смотри. Готовься.

— К чему это еще мне готовиться?

— А к встрече комиссии.

Я не понял, что он имел в виду, пожал плечами и подошел к глухой стене, чуть ли не вовсю длину и ширину завешанной разноцветной занавесью.

— Это напоследок, — сказал Афиноген. — Сначала вот…