Мэтт Хейг - Полночная библиотека [litres]

Врачи решили, что Нора может вернуться домой. Брат заказал ей Uber. Когда они выезжали с парковки, Нора увидела, как к больнице подъезжает Эш. Похоже, сегодня ему ко второй смене. В этой жизни у него была другая машина. Он не заметил ее, хотя она улыбнулась ему и пожелала счастья. Она пожелала ему легкой смены, в которой будут только желчные пузыри. Может, ей стоит прийти на бедфордский полумарафон в воскресенье и поболеть за него. Может, она пригласит его на кофе.

Может быть.

На заднем сиденье машины брат сообщил, что он ищет работу на фрилансе.

– Я подумываю стать звукооператором, – сказал он. – Но пока это все туманно.

Нора была счастлива это слышать.

– Ну, думаю, тебе стоит попробовать. Мне кажется, тебе понравится. Не знаю почему. Но есть такое ощущение.

– Ладно.

– В смысле, это не так гламурно, как международная рок-звезда, но, может быть… безопасней. Может, даже счастливее.

Ей было непросто выкрутиться, и Джо поверил не до конца. Однако он улыбнулся и кивнул.

– Вообще-то, в Хаммерсмите есть студия, для которой ищут звукооператоров. Всего в пяти минутах от меня. Я мог бы ходить на работу пешком.

– Хаммерсмит? Да. Это оно.

– В смысле?

– В смысле, кажется, это все неплохо звучит. Хаммерсмит, звукооператор. Похоже, ты будешь счастлив.

Он рассмеялся.

– Ладно, Нора. Ладно. Кстати, помнишь, я говорил про спортзал? Он прямо напротив работы.

– О, круто. Там нет хороших парней?

– Вообще-то да, есть один. Его зовут Эван. Он врач. Занимается в одной группе со мной.

– Эван! Да!

– Что?

– Ты должен позвать его на свидание.

Джо рассмеялся, решив, что Нора просто дурачится.

– Я даже не уверен на сто процентов, что он гей.

– Да! Он гей. На сто процентов гей . И на сто процентов ты ему нравишься. Доктор Эван Лэнг-форд. Пригласи его. Ты должен мне верить! Это будет твое лучшее решение…

Брат смеялся, а машина припарковалась у Бэнкрофт-авеню, 33А. Он заплатил, ведь у Норы все еще не было денег и даже кошелька.

Мистер Бэнерджи сидел у окна, читал.

На улице Нора увидела, как брат изумленно смотрит в свой телефон.

– В чем дело, Джо?

Он едва мог говорить.

– Лэнгфорд…

– Что?

– Доктор Эван Лэнгфорд. Я даже не знал его фамилии, но это он.

Нора пожала плечами.

– Интуиция. Добавь его. Стань подписчиком. Пиши ему в Direct. Все что требуется. Только не шли фоток нагишом без разрешения. Но он тот самый. Говорю тебе. Он твой парень.

– Но как ты узнала, что это он?

Она взяла брата под руку, зная, что не сможет ему ничего объяснить.

– Послушай, Джо, – она вспомнила антифилософию миссис Элм в Полночной библиотеке. – Не нужно понимать жизнь. Нужно просто жить .

И брат направился к двери 33А по Бэнкрофт-авеню, а Нора оглядела все дома, и фонари, и деревья под небом, чувствуя, как ее легкие наполняются воздухом и восторгом, что она здесь, наблюдает все как в первый раз. Может, в одном из этих домов живет еще какой-то скользящий, в своей третьей, или семнадцатой, или окончательной версии себя. Она будет высматривать их.

Она взглянула на тридцать первый дом.

Лицо мистера Бэнерджи в окне медленно озарилось, когда он увидел, что Нора жива и здорова. Он улыбнулся и губами произнес «спасибо», словно простой факт ее жизни был чем-то, за что ему нужно быть благодарным. Завтра она найдет денег, сходит в садовый центр и купит ему растение для клумбы. Может, наперстянку. Она уверена, что он любит наперстянки.

– Нет, – ответила она, посылая ему воздушный поцелуй, – это вам спасибо, мистер Бэнерджи! Спасибо вам за все!

И она улыбнулась шире, а его глаза светились добротой и заботой, и Нора вспомнила, каково это – заботиться и принимать заботу. Она последовала за братом в квартиру и начала прибираться, перед этим взглянув на ирисы в садике мистера Бэнерджи. Она не ценила цветы прежде, но теперь ее восхищал их поразительный пурпурный цвет. Как будто цветы заключали в себе не просто цвет, но некий язык, сообщение, дивную цветочную мелодию, столь же сильную, как произведения Шопена, и безмолвно передавали захватывающее величие самой жизни.

Настоящее откровение – обнаружить, что место вашего спасения и есть то самое, из которого вы бежали. Что тюрьма – это не пространство, а образ мыслей. И самое странное открытие, которое совершила Нора: из всех расходящихся вариаций себя, которые она пережила, самые радикальные перемены случились именно в этой жизни. В той, с которой она начала и которой закончила.