Пол Прюсс - Венера Прайм 5

— Избрана тобой, — устало произнесла Спарта. — Вот в чем дело.

— О, дорогая, ты была избрана не мной, не людьми. Я верю, что это сама история выбрала тебя. Ты — центр истории.

— Истории контролируемой Всесоздателем?

— Мы не используем это слово, — сказал Йозеф, — это их термин. Осознание твоей роли пришло когда тебе исполнилось семь лет и мы уже начали «Спарту».

Упомянутый проект обучения и оценки ресурсов способностей был основан Йозефом и Ари, чтобы доказать, что каждый обычный человек обладает множеством интеллектов, а не одним измеряемым IQ, и что при правильном образовании многие интеллекты могут быть развиты. Их собственная дочь была первым субъектом экспериментальной программы. Она в своем развитии подтверждала правильность их идей и подавала самые большие надежды.

— Сначала мы сомневались, думали, что принимаем желаемое за действительное. Но признаки были безошибочны, — тон Ари был мягким, призывая дочь понять ее. — Когда Лэрд пришел к нам, мы увидели, что не одни признаем твой потенциал.

— Итак. Значит кончилось тем, что вы отдали меня дьяволу.

— Я не слишком горда и признаю… — начала она тихо. Глянула на мужа, и тот кивнул. — Что мы допустили ошибки. Много серьезных ошибок, Линда, о которых мы сожалеем.

— Мама, ты все еще слепа к самой большой ошибке из всех. Как ты думаешь, почему я в конце концов согласилась встретиться с тобой? Как ты думаешь, что я скажу тебе сегодня?

Ари приподняла бровь.

— Ну, что ты все обдумала и пришла к правильным выводам. Что ты готова идти дальше.

— И, как ты думаешь, что нужно предпринять?

Это был тот самый вопрос, на который Ари лучше всего была готов ответить:

— Сначала, конечно, мы должны восстановить твои способности. Ты должна чувствовать и понимать химические сигналы, общаться непосредственно с помощью микроволн…

— Избавь меня от этого утомительного перечня. То что я пришла сказать вам, что я буду продолжать выполнять миссию. Это правда

Ари ничего не сказала, но глаза ее заблестели. Йозеф нервно откашлялся.

— Я откладывала эту встречу по… по многим причинам. Унижение этого момента, вероятно, удерживало меня больше всего, — взгляд Спарты скользнул вверх, и она откинула голову назад, как будто нашла что-то интересное на потолке — она пыталась сдержать слезы, катящиеся по ее щекам. — Но я не ставлю свое нежелание столкнуться с невыносимо высокомерным отношением матери выше общего блага.

— Я едва ли…

— Не перебивай меня, мама. Я решила, что не могу оставить Блейка и остальных там барахтаться одних.

— Линда, что бы ты обо мне ни думала, я очень горжусь…

Снова Спарта оборвала ее:

— Ты понимаешь «Знание» не лучше, чем «свободный дух», мама. Вы с отцом — и Командор, и все остальные — не можете представить себе ничего более грандиозного, чем возвращение Всесоздателя. Вы даже не пытаетесь думать о том, что произойдет в результате этого, что это может означать. «Свободный дух» хочет сохранить это в тайне, сохранить рай для себя. Вы хотите сделать это достоянием всего человечества — на своих собственных условиях, конечно. Но вот что я вам скажу: все это дело гораздо сложнее и серьезнее, чем вы думаете.

Йозеф с любопытством разглядывал дочь, но улыбка Ари была покровительственной.

Спарта поймала ее взгляд. — Я зря трачу на тебя время, мама. Некоторые вещи станут очевидными только задним числом.

— Твоя наглость не очень-то тебе к лицу, дорогая, — тихо сказала Ари.

Спарта кивнула:

— Я назвала бы это признаком человечности. Не то чтобы моя личная человечность сейчас имела какое-то значение. — Она сглотнула. — Любое вмешательство может серьезно поставить под угрозу миссию и мою жизнь. Я говорю, что никто из вас не понимает до конца «Знания». Ваше невежество — источник большой путаницы. Эта жуткая штука, которую мне подсунули под диафрагму… одно из ваших так называемых усовершенствований, из-за которого я чуть не умерла: было совершенно бесполезно, медузы знали, как общаться. А некоторые необходимые вещи сделаны не были.

— Как бы то ни было, — холодно сказала Ари, — лучшие хирурги будут…

— Все, что нужно сделать, уже сделано. Я велела Командору проследить, чтобы ни отец, ни особенно вы не предпринимали никаких попыток связаться с хирургами. Моя жизнь принадлежит мне.

Ари вся напряглась:

— Линда, ты не можешь так со мной разговаривать. — ее руки соскользнули с колен, ногти впились в подлокотники кожаного кресла. — Моя роль в этих делах, как и твоя, четко определена.