Роберт Янг - Эридан (сборник)

По словам Симмонса, бимба называли великана «Фифайфофам», потому что это было единственное, что они от него слышали, когда он выходил из своего замка, чтобы прогнать их. Случайное совпадение? Ну да, что же еще, заключил Гарри Вествуд. Можно многое подгонять под универсальные архетипы Юнга, но нельзя же распространять их на всю Вселенную.

Долина была узкой; он пересекал ее большими легкими шагами. Он был беовульфом уже много лет; это занятие наложило жесткий отпечаток на его худощавое лицо. Он был высок и сухощав, на нем была куртка из шотландки с расстегнутым воротником, серые брюки и черные ботинки. Он начал подъем по противоположному склону долины. Его верный фолц-хедир висел у него за спиной; тяжесть рюкзака не угнетала его — он ее просто не чувствовал. К поясу были пристегнуты фляга и запасные обоймы для карабина. Виски, выпитое прошлым вечером, уже нисколько не туманило его сознание.

Он всегда полагался только на свои ноги, принимая за образец охотничью тактику древних ирокезов.

Взобравшись по склону, он пересек перевал, на котором торчали одинокие деревья, и окинул Ксанаду взглядом.

По сравнению с этой долиной та, которую он только что перемахнул, казалась крошечной; здесь он с трудом мог разглядеть противоположный склон. Долина была покрыта огромным зеленым ковром, испещренным еле различимым орнаментом из деревьев. Чуть ниже того места, где находился Гарри Вествуд, начиналась узенькая полоска леса; она тянулась через всю долину к противоположному склону. Он знал, что в долине были сотни деревень бимба, но в длину долина была раз в десять больше, чем в ширину, и он мог разглядеть только одну. Она была расположена возле небольшого ручья недалеко от леса.

Лес обеспечит ему превосходную маскировку. Он сверился с компасом. Мысленно обозначил себе маршрут, по которому собирался идти в соответствии с информацией, предоставленной ему Симмонсом, и этот путь почти целиком пролегал по лесу. Его это устраивало — совсем негоже было бы дать себя обнаружить туземцам, которые еще не вышли из охотничьей стадии развития. Он осторожно спустился по длинному склону, пользуясь любым укрытием из тех, что любезно предоставляла ему природа, и вступил в лес ровно настолько, чтобы листва могла скрыть охотника. Идти было легко, и к тому же, будучи в состоянии видеть сквозь листву все, что происходит вокруг, сам он оставался незамеченным для любого наблюдателя извне.

В лесу могли оказаться бимба. Он был настороже, но не считал нужным снять ружье с плеча.

Из деревни донесся шум; но это не был шум обыденной жизни, да он и не услышал бы его так скоро. До его слуха донесся ритмичный топот множества ног, женские голоса, выводящие дикую песню, и голоса мужчин, исторгающих боевые крики в духе американских индейцев.

Ворота деревни были обращены к лесу. Когда Гарри Вествуд поравнялся с ними, ему сперва показалось, что округлые предметы, висящие над ними — это большие луковицы, подвешенные для просушки, но вдруг он понял, что это человеческие головы, подвешенные за волосы.

Ему была хорошо видна толпа на площади в центре деревни — ощерившаяся копьями колышущаяся масса темно-коричневых тел. Он мог бы забраться на дерево, чтобы рассмотреть получше, но не стал утруждать себя. И так уже видел достаточно, чтобы убедиться, что Симмонс говорил правду — туземцы действительно решили разделаться с Фифайфофамом самостоятельно.

Должно быть, танец только что начался, иначе Вествуд услышал бы этот безбожный грохот гораздо раньше. Как правило, когда коллективная вера примитивных людей в существование какого-нибудь чудовища непроизвольно вызывает его к жизни, то поначалу по ночам они прячутся под лежанкой, а днем ходят на цыпочках. Поэтому Вествуд был уверен, что пройдет немало времени, прежде чем бимба из этой и окрестных деревень (а из того, что сказал ему Симмонс, он сделал вывод, что на смену межплеменной войне на какое-то время пришло объединение усилий для совместного уничтожения великана) наберутся достаточно мужества, чтобы направить на врага свои копья, а не только языки.

Если достаточное количество туземцев навалится на великана одновременно, не перепугавшись до смерти при одном только взгляде на предмет своего беспокойства, у бедного Фифайфофама не будет ни единого шанса. Поэтому Вествуду ничего не оставалось, кроме как опередить их. Он до смерти устал убивать самозарождающихся страшилищ, но еще больше он терпеть не мог, когда что-нибудь мешало ему удачно выполнить свою миссию и получить причитающееся.